Тайные знаки
Шрифт:
Буйство в коридоре продолжалось.
— А этот ваш гуру? — прохрипел Лео в кухне. — Он не принуждает заниматься с ним сексом? Может быть, ты бережешь свою сексуальную энергию для него?
— Что? Что?! — задыхаясь от возмущения, закудахтала Ау и перешла в наступление. — А ты? Что ты делал в комнате русской? Я нашла тебя там лежащим на кровати! Вы трахались! Ты обнаглел! Раньше ты ходил по шлюхам, прикрываясь заданиями редакции, а теперь ты занимаешься этим прямо в моем доме!
— Да что ты городишь, Аурелия! — возмущенно хрипел супруг. — Трахаться с Марго — все равно, что трахаться с блаженной!
— Ага! — голос Аурелии набирал силу. — Ты уже выяснил, есть удовольствие или нет! Так ты точно с ней трахался! А я-то сказала так! Наугад! И вот! Попала в точку!
— Да что ты… — попытался вставить слово Лео.
Но Аурелия не дала ему такой возможности.
— Конечно! Ненормальные тебе нравятся больше! Если бы я бегала по ночам голой по улице, тебе бы понравилось это! Я знаю!
— Мне бы понравилось, если бы ты бегала голой! — прохрипел Лео. — Это верно! Мне бы понравилось! Но причем тут Марго?
— Как причем? — Аурелия чем-то швырнула в мужа. — Мадам Гасион видела нашу жилицу в окно. Ночью Марго стояла во дворе в трусах и майке! Разве ты не слышал этого? А потом мадам Гасион увидела, как русская поднялась в небо и полетела!
Лео захохотал.
— Мало ли, что привидится старой дуре ночью. Да она может и не проснулась, когда ходила в туалет! И ей все принилось! Если бы мадам Гасьон была в своем уме, она бы не твердила все время, что арфа убьет ее за то, что она не нашла себе переемницу!
— Да-а! Конечно-конечно! И полицейский, который видел ее летящей по небу, тоже сошел с ума! А ты не знаешь, почему все сошли с ума, а ты один нормальный? А? Не знаешь? Я знаю! Ты издеваешься надо мной! Но я требую! Требую! Я требую обезопасить меня от ведьмы!
Лео тихо засмеялся. Похоже, у него тоже началась истерика.
— Постой! — возразил он. — Она, конечно, странновата, но кто из нас не без дурины? А что касается оградить тебя, то… ха-ха! ха-ха! Аурелия! Это ведь ты договаривалась с Жаком! Твоя идея была немного подзаработать и немного развлечься! Жак ведь сказал тебе, что Марго странная! Он ведь сказал, что она с дуриной! Но от жадности ты…
— Ага! — торжествующе взревела Ау. — Так значит ты признаешь, что Марго — лунатик, ведьма и плутовка? А почему ты ее тогда защищаешь? Потому, что ты успел с ней перепихнуться! Почему на ней твоя одежда? Почему на ней твоя одежда? Почему?
— Я же сказал! — воскликнул Лео. — Я дал ей переодеться в сухое, потому что она вымокла под дождем!
— А в промежутке, пока она переодевалась, чем вы были заняты?
— Да ты просто завидуешь ей! — разозлился Лео.
На этом месте раздался душераздирающий вой Лео, потом лай собак. Что-то тяжеленное толкнуло стену кухни.
Марго опять открыла глаза.
Звуки арфы еще усились, и постепенно превращались в предоргастическую какафонию. И за окном тоже поднялась настоящая буря. Облака неслись мимо сияющей луны, точно стая серых оборотней. Приоткрытое окно распахнулось, Марго вскочила чтобы закрыть и запуталась в хлопающей гардине.
И ей опять захотелось на улицу. И не куда-нибудь вообще, а к Нотр-Даму. Стоять и смотреть, как облака струятся над контрфорсами, как химеры улыбаются луне.
И вдруг все разом затихло — струнная буря, лай
Луна утонула в облаках окончательно, и больше не била в глаза.
— Черт бы их всех побрал, — прошептала Марго и стремглав кинулась в постель.
И долго лежала, замерев взглядом на блике латунной оконной ручки, готовясь к следующему дню и думая, что взвалила на себя непосильную ношу — войну с роботами. Если она боится Аурелии и не может убедить даже Лео, куда ей с роботами-то связываться?
Вскоре внутри комнаты проявилась вторая — состоящая из золотисто-зеленых невесомых бисеринок, а от стен к окну возвращаются потоки веретенообразных голубоватых паутинок, похожих на мазки белых лессировок. Расстворившись в этих паутинках, Марго подумала напоследок, что замечательно было бы так и умереть — просто провалиться в сладкий сон, чтобы веки и мышцы ждали отдохновения и наконец получили его.
И так и остановиться на этом… последнем… прият- ном…
Сначала Марго привиделось, что она не в комнате, а подле того же замка на Луаре, в котором ей уже видела девочку и принца. На этот раз Марго стало ясно девочка — это Аурелия в детстве. И как же она раньше не догадалась? Ведь это так просто! И наверняка у взрослой Аурелии на руке остался шрам от разбитого балконного стекла.
«Да, конечно! — кивнула Аурелия. — У меня есть шрам на руке!» Она засучила рукав и показала Марго. И тут Марго увидела, что она стоит на кухне, прислонившись к косяку, а француженка что-то делает на столе, повернувшись к Марго спиной. На кухне было очень сумрачно, и Марго задрала голову, чтобы увидеть, что случилось с лампочкой. Но лампочки не было, свет попадал в помещение откуда-то из-за кадра.
«Вот этот шрам!» — сказала Аурелия, повернулась и, показав Коше руку, быстро опустила рукав и опять отвернулась. Будто боялась показать лицо. Она опять взяла нож и опять начала что-то резать, стоя у стола. Марго вытянула шею, присмотрелась повнимательнее и увидела, что француженка вырезает из огромной картофелины куколку.
«Я решила сделать себе ребенка, — деловито объяснила Аурелия. — Я вырежу его, а потом вдохну в него жизнь. Я где-то читала, что есть еврейская книга, где написано, как вдохнуть жизнь. Говорят в старой Праге один раввин сделал человека из глины. Картофель, по-моему, ничем не хуже!» «Возможно,» — согласилась Марго и хотела спросить Ау про предыдущие сны, в которых француженка играла с мячом на дорожке и лежала в кровати с перекрученными коротенькими ножками.
Аурелия будто услышала и, не поворачиваясь, рассказала сама:
«В детстве я очень простыла, и мне сделали операцию. Я теперь не могу иметь детей. То, что ты видишь днем — это мое обычное тело. А то, что ты видела во сне — это мое внутреннее, невидимое тело. После операции моя нижняя часть пришла в негодность. Посмотри внимательно.» И Марго вдруг увидела, что на Аурелии серебрянным карандашом нарисованы линии, идущие от макушки вниз по всему телу. В районе крестца Аурелии все эти линии путались и комкались в светящийся узел. К ногам тянулись коротенькие прерывистые пунктиры. Уже на лодыжках эти пунктиры пропадали.