Тайный агент. Сборник фантастических повестей и рассказов

Рейнольдс Мак Даллас МакКорд

— Академиком Менделеевым, — мягко поправила девушка.

Он сделал мысленную пометку. Видимо, здесь, в Академии, ученое звание и должность значили больше, чем членство в партии. Он засомневался в желательности этого и решил упомянуть о факте отцу.

Девушка, по–видимому, нажала какую–то кнопку или еще каким–то образом вызвала сопровождающего, поскольку последний материализовался возле локтя лейтенанта.

Он провел Сисакяна в нужном направлении.

Менделеев был достаточно радушен для того весьма высокого положения, которое он занимал среди двух сотен ученых, достигших подобного ранга. Это был слегка рассеянный, медленно говоривший человек, ему было где–то под восемьдесят, и эти годы были заметны.

Он

поздоровался за руку, отпустил сопровождающего, сделал жест в сторону стула, занял за столом свое место сам и уставился на Сисакяна.

— Лейтенант, — наконец произнес он, — что, по–вашему, единственное и самое главное в постоянном соперничестве советской и империалистической наук? Является единственным и самым главным фактором, определяющим наше ведущее положение в столь многих областях?

Кагэбэшник понял, что старик не ждет от него ответа пропагандистского толка. Он растерялся.

— Не пытайтесь гадать, лейтенант Сисакян. Я имею в виду нашу систему реферирования.

— Реферирования? — тупо переспросил Сисакян.

— Вот именно. Немного предыстории. В 1953 году были организованы Всесоюзный институт научной и технической информации и Институт научной информации — оба находятся в подчинении Академии со мной как директором во главе, хотя, надо признать, в последние годы я переложил там основное бремя забот на своих заместителей. Первый институт публикует еженедельное издание рефератов под названием «Экспресс–информация», которое поступает во все учебные заведения, лаборатории и научные институты Советского Союза. Второй — публикует материалы, ежегодный объем которых равен тридцати пяти томам Британской энциклопедии и составляет около четырехсот тысяч рефератов. Они охватывают восемьдесят тысяч зарубежных периодических изданий из восьмидесяти стран. К примеру, из почти восемнадцати тысяч научных журналов, издаваемых в Соединенных Штатах, мы выписываем четырнадцать тысяч. Понимаете, наша задача, чтобы все ценное или заслуживающее внимания с научной точки зрения было доступно на русском не позднее нескольких недель со дня первой публикации.

Не превращаясь в шовиниста, лейтенант, могу сказать, что на Западе ничего подобного нет. Американские ученые часто обнаруживают сообщения о новых разработках в своей области, осуществленных их соотечественниками, в нашей «Экспресс–информации».

На мгновение показалось, что старый ученый потерял нить своих рассуждений, однако, тряхнув головой, он вскоре продолжил:

— Конечно, это дело большой сложности, лейтенант. Годовая подписка только на американские журналы обходится более чем в миллион долларов. Чтобы переводить материалы, мы разработали различное оборудование, которое на Западе либо не известно, либо разработки находятся в зачаточном состоянии. Пожалуй, самым главным тут является машина–переводчик, которая читает текст на заданном ей языке и печатает его на русском.

Кагэбэшник был удивлен. Конечно, его с детства приучили к тому, что в науке Страна Советов далеко опережает империалистов, но о подобного рода деятельности Академии он никогда не слышал.

Рассказав все это, Менделеев перешел ближе к делу.

— Возможно, вы будете поражены, лейтенант, услышав, что существуют научные публикации, по крайней мере в Америке, которые содержат статьи, посвященные не только последним научным и техническим изысканиям, но и фантастическим проектам тоже. — Будучи как бы и сам в замешательстве, он провел слегка дрожащей рукой по редеющей седине. — Я просто теряюсь — зачем? Несомненно, на Западе наши коллеги действуют в обстоятельствах, отличных от наших.

— В народном государстве науке предоставлена полная свобода, дабы каждый пользовался благами от открытий, совершенных под чутким руководством партии и ее Центрального Комитета, — громко отчеканил лейтенант.

—

Конечно, — согласился ученый. — Но сегодня перед нами стоит сложный вопрос. — Дело заключается в том, что в ряде случаев в этих своеобразных журналах трудно определить, где кончаются факты и начинается вымысел.

Лейтенант непонимающе посмотрел на ученого.

— Не поймите превратно, — поспешил продолжить тот. — В этом заведении способны отличить правду от вымысла. Однако похоже, что американцы позволяют им накладываться друг на друга. Могу привести пример. Во время войны с Гитлером, когда союзники разрабатывали примитивное ядерное оружие, было сделано все возможное, чтобы сохранить проект в секрете. К ужасу органов безопасности, в один прекрасный день некий из таких журналов опубликовал вымышленную историю о применении ядерного оружия, содержащую достоверную техническую информацию. К преступному редактору журнала были отправлены агенты, дабы выяснить, кто из участников Манхэттенского проекта [36] проговорился. Тот в замешательстве дал им понять, что он не слыхал ни о каком проекте и что любая информация в его статьях известна каждому, кто читает научные журналы. В то же время другие агенты допрашивали автора, который также защищал свою невиновность.

36

Манхэттенский проект — американский проект по созданию атомной бомбы. — Здесь и далее примечания переводчика.

— Обоих надо было расстрелять, — жестко сказал лейтенант.

Ученый прочистил горло.

— Возможно. Однако никто в мире не знает, о чем их там допрашивали, пока через несколько недель не объявили о Хиросиме. Надеюсь, вы меня поняли.

Он снова как бы в замешательстве провел слегка трясущейся рукой по волосам.

— Не думайте, что эти издания можно игнорировать. Их читали такие наши выдающиеся коллеги, как Эйнштейн и Ферми. Мы знаем, что фон Браун, работая над ракетами для Гитлера, выписывал их во время войны через нейтральную Швецию. Конечно, иногда известные американские ученые сами публикуют подобное под псевдонимами, иcпoльзyя; в качестве темы свои самые последние гипотезы. Один из них — Фред Хойл, астроном, экстраполируя факты в не то чтобы факты, пишет научнопопулярные произведения — иногда их называют научной фантастикой. А этот парень, ну, кибернетик, сегодня с утра я что–то немного медленно соображаю, как его — Норберт?.. Не то Вайнер, не то Винер — как–то так.

Он нахмурился, но, как будто решившись покончить со своими нескончаемыми заботами, расправил узкие плечи.

— Дело в том, что недавно, реферируя один из упомянутых журналов, машина откопала устройство, изобретенное, видимо, несколько лет назад неким Таркингтоном Перкинсом. Похоже, что изобретение положили под сукно. Его назвали психореверсоментатроном или — что проще — переключарой.

Ученый прокашлялся.

— У американцев удивительная привычка — даже самым сложным из своих устройств давать идиоматические названия. Видимо, поэтому ураганам, опустошающим их восточное побережье, они дают женские имена. Как бы то ни было, устройство предназначено для взаимного переключения разумов.

Сисакян был поражен.

— Вы хотите сказать, что по трансплантации органов они обошли наш ленинградский Павловский институт? Им действительно удалась пересадка мозга?!

— Нет–нет. Вы неправильно меня поняли, лейтенант. Если верить нашему реферату, для Таркингтона Перкинса хирургия — пройденный этап. Он не пересаживает мозг, а обменивает разумы между телами.

Это было явно выше понимания лейтенанта Сисакяна. Это было и выше понимания Анатолия Менделеева, внутренне он осознавал это и потому злился.