Тайный дневник Лолиты
Шрифт:
Она нисколько не расстроилась и, похоже, даже не удивилась. Задала несколько вопросов – когда, от чего? – и ушла, сославшись на головную боль.
Андрей решил больше не возвращаться к этому вопросу, но…
Не получилось!
Нелли разыскивает полиция. И ее личность известна не только ему, но и Аристарху.
– Откуда ты знаешь Козловского?
– О… Это давняя история.
– Расскажи, пожалуйста.
– Я помню его еще забитым, жалким очкариком по кличке Козел. Его так дразнили еще в школе, и каким-то образом прозвище перекочевало в более взрослую,
– Вы учились в одной группе?
– Нет, что ты. Он меня младше. Я доучивалась, а Коля только поступил. Я сразу на него внимание обратила.
– На жалкого очкарика? Странно…
– Ты же знаешь, какая я жалостливая. То кошек брошенных подбираю, то собак побитых лечу. Коля был… – Она замолчала на секунду, глотнула вина. – Коля был похож и на брошенного котенка, и на кутенка раненого. Жалко мне его стало очень. А он еще и самый маленький был. В шестнадцать поступил. Ребеночек, хотя и ужасно умный.
– Вы подружились?
– Не назвала бы наши отношения дружбой, мы были просто приятелями. Иногда болтали в коридоре или вместе до метро шли. Но, кроме меня, у Коли никого не было. Поэтому он очень дорожил нашими «отношениями».
– Он был в тебя влюблен?
– Нет… – Нелли рассмеялась. – Коля уже тогда грезил о Лидии Градской.
– Кто это?
– Андрюшка, ты что, не знаешь ее? Лидия Градская, актриса, звезда советского кино.
– Это которая играла учительницу в фильме о трудных подростках?
– Она самая.
– В нее были влюблены все мальчишки, учащиеся в моей школе. И перваши, и выпускники.
– Коля Козлов не стал исключением. Он влюбился в Лидию, учась в школе, и мечтал жениться на ней, когда вырастет.
– Он этим и в вузе бредил? Вот чудик.
– Но он женился на ней, так что…
– Козловский был мужем Градской?
– Андрюшка, ну ты даешь! Да об этом трубили все газеты и журналы. А по телевизору даже их свадьбу показывали.
– Я не читаю светскую хронику, и уж тем более не смотрю трансляции бракосочетаний.
– А… Ну да. Как я могла забыть? – Она усмехнулась. – Это так не по-мужски.
– Дело в другом. Просто это мне неинтересно. – Ему принесли вина, и он сделал пару глотков. Кислятина! – Так что там с Козловским?
– Да ничего. Мы иногда встречались уже после того, как я окончила академию. Именно я надоумила его сменить имя и фамилию.
– Он называл тебя Леей?
– Откуда ты?.. А, я догадалась. Аристарха допрашивали и он об этом сказал? – Седаков кивнул. – Я напоминала ему принцессу из «Звездных войн». Когда мы познакомились, у меня были длинные волосы, и я накручивала косу то надо лбом, то над ушами баранки делала. Надо мной девочки подсмеивались, тогда с такими прическами не ходил никто, а Аристарху нравилось. Кстати, я звала его Ники. От Николя. Скажи, он изменился! Как будто другим человеком стал…
– Нелли, – перебил ее Андрей, – а почему ты не пойдешь в полицию?
Мачеха помрачнела. Отложив надкушенный кусок пиццы, она вытерла руки бумажной салфеткой, скомкала ее и швырнула на стол. Так она делала только в те минуты,
– Надеюсь, ты не считаешь убийцей меня? – спросила она хрипло.
– Нет, – ответил Андрей после секундной заминки.
– Хорошо… Аристарх тоже уверен, что это не я отравила Старикова. Потому и выгораживает меня. И, между прочим, не спрашивает, почему я не иду в полицию. Он понимает, что я сразу попаду под подозрение и меня затаскают.
– Если ты невиновна, они не найдут ни единого доказательства твоей вины.
– Андрей! – Впервые она назвала его так. Не Андрюшкой – Андреем. – У меня сил нет проходить еще и через это. Я и так за последние полгода пережила многое. У меня умер любимый муж, его бывшая жена опозорила меня на глазах родственников и друзей и до сих пор проклинает, племянники, которых я обожаю, от меня отвернулись…
– Нелли…
Но она отмахнулась, не желая его слушать.
– Я выжата как лимон. Я постоянно плачу. У меня депрессия. Такая, что жить порой не хочется. Только полгода назад у меня был муж, были твои мальчишки… была семья! А теперь? Только ты… – Последнее предложение она не проговорила – выдохнула. И полезла за носовым платком.
– Я не знал, что ты так переживаешь, – протянул Седаков виновато. – Прости.
– Андрюшка, ты что, слепой? – Нелли вытерла влажные глаза, промокнула покрасневший нос. – Да я состарилась за это время лет на десять. Все это замечают. И в первую очередь я. Мне к зеркалу подходить страшно. Старая, морщинистая кикимора с куцыми волосенками – лезут по-страшному, парикмахер не знает, как умудриться соорудить из них пристойную прическу.
Седаков слушал Нелли и не понимал. Что такое она говорит? Старая морщинистая кикимора? Да она все такая же, как в двадцать семь. Нисколечко не изменилась.
– Ты прекрасна, – сдавленно проговорил он. Не соврал. Сказал чистую правду. В его глазах она была именно прекрасной. Самой-самой…
– Какой же ты врун! – почему-то разозлилась Нелли.
«Врун? – горько усмехнулся про себя Андрей. – Да я никогда не был так искренен… Да, я говорил тебе комплименты, но это были стандартные фразы типа «отлично выглядишь» или «тебе идет это платье». Такие я говорил многим: жене, любовницам, своей секретарше, наконец. Те же слова, что мне всегда хотелось сказать тебе, я прятал, боясь себя выдать… И вот впервые два из них вырвалось… Ты – прекрасна! Этого я даже жене не говорю, не то что секретарше…»
– Знаешь что, Андрей, я, пожалуй, пойду! – Нелли встала.
– Постой, куда ты?
– Домой. Устала я.
– Нелли, пожалуйста… – Он подался вперед, желая удержать ее, но Нелли отстранилась.
– Приятного вечера, – бросила она и удалилась.
Андрей не стал ее догонять. Подозвал официанта, заказал себе коньяк, пасту с морепродуктами и салат с «Камамбером». За хорошим алкоголем и любимой едой вечер пройдет приятнее, а главное, скорее. Хмельной и сытый Седаков скорее уснет, а утром позвонит Нелли. Он знал ее отходчивый нрав. На тех, кто ей дорог, она не могла долго злиться.