Тайный дневник Марии-Антуанетты
Шрифт:
5 августа 1781 года.
Иосиф отправился в Компьен охотиться вместе с Людовиком, и у меня появилась возможность побыть наедине с Карлоттой. Поначалу она вела себя как старшая сестра, вознамерившаяся поучить младшую жизни, но спустя несколько часов сломалась, расплакалась и призналась мне, что очень несчастна. Она разругалась со своим мужем, и тот удалил ее от себя. Она вернулась в Шенбрунн и с тех пор живет там под опекой Иосифа. Но в Вене ей одиноко и тоскливо, она чувствует себя чужой и страшно скучает по детям.
Ее супруг привел во дворец любовницу, которая заменила ему Карлотту. Это, конечно, стыд и позор, но никто не смеет и слова сказать
Я была тронута тем, что она сохранила вязаный кошель, который я подарила ей, когда была беременна Муслин.
11 августа 1781 года.
Шарло пригласил в Версаль изобретателя месье Монгольфьера, чтобы тот запустил свой замечательный воздушный шар. Он сделан из льняного полотна и очень велик – никак не меньше настоящей бальной залы. Под шаром сложили костер из соломы, разожгли огонь, и очень медленно – прямо-таки волшебным образом – гигантский мешок начал заполняться дымом, после чего поднялся в воздух! Подгоняемый ветром, он пролетел над садом и поплыл дальше, становясь все меньше и меньше, пока, наконец, не упал вдалеке за деревьями. Веревки шара запутались в их ветвях.
Шарло в полном восторге. Он умоляет разрешить ему привязаться веревками к шару, чтобы подняться в воздух вместе с ним. Иосиф хочет пригласить месье Монгольфьера в Вену, чтобы тот продемонстрировал полеты на своем шаре австрийскому Институту науки. Людовик же задал месье Монгольфьеру множество вопросов относительно его изобретения. Почему он поднимается в воздух? Почему никто не додумался до этого раньше? Почему шар так быстро опускается обратно? Он все расспрашивал и расспрашивал бедолагу, пока тот, наконец, не взмолился о пощаде и не потребовал оставить его в покое.
Мы чудесно провели время. Посмотреть на удивительное зрелище собралась целая толпа зрителей, большинство из которых вели себя по отношению к нам очень уважительно. Хотя нашлись и такие, кто выкрикивал оскорбления, а один бродяга далее плюнул на мои туфли. Погода была прекрасная, день выдался очень теплый, и в синем небе не было ни облачка. Я пожалела о том, что не взяла с собой Муслин. Может быть, когда-нибудь наступит день, когда она сама полетит на таком воздушном шаре. Может быть, к тому времени это станет настолько привычным и обыденным делом, что летать на нем сможет каждый. Только представьте себе небо, в котором полным-полно разноцветных воздушных шаров!
13 августа 1781 года.
Я призналась Иосифу в том, что Людовик заложил мой бриллиант «Солнце Габсбургов». Так хорошо иметь брата, которому можно довериться, особенно теперь, когда Аксель далеко, а я хранила свою тайну на протяжении многих месяцев.
25 августа 1781 года.
Я простилась с Карлоттой и Иосифом, и теперь мне очень грустно. Карлотта выглядит не в пример лучше в модных платьях и с высокой прической, которую Андрэ украсил поддельными алмазными заколками. Должна признаться, что мой парикмахер – настоящий мастер своего дела. Сестра подарила мне амулет, который нужно положить под подушку, чтобы он защитил меня и моего ребенка от черной магии, если кто-нибудь решит применить ее против нас. Мы крепко обнялись, и я заплакала. Иосиф тоже прижал меня к груди и пожелал легких родов.
– Как только ребенок родится, отправь ко мне скорохода, – настойчиво попросил он. – Отправь сразу же, не медли ни минуты. Мы с нетерпением будем ждать от тебя хороших известий.
– И не забудь надеть пояс Святой Радегунды, когда у тебя начнутся схватки! – окликнула меня
– Хорошо, конечно, – сквозь слезы пролепетала я, и тяжелый дорожный экипаж, переваливаясь на камнях, выкатился со двора на дорогу.
Вслед ему клубилась пыль.
Я скучаю по ним. Я скучаю по дому. Наверное, сколько бы я ни прожила во Франции, в глубине души я навсегда останусь австрийкой, которая оказалась в неласковой ссылке вдали от того места, к которому стремится сердце.
14 сентября 1781 года.
К нам пришло сообщение, что Аксель со своими войсками движется навстречу британцам, чтобы атаковать их в Вирджинии. Я беспокоюсь об Акселе: здоров он или ранен? Многие офицеры попали в плен к британцам.
Но я знаю, что где бы он ни был и чем бы ни занимался, он думает обо мне.
17 сентября 1781 года.
В Версаль прибыл доктор Сандерсен, чтобы наблюдать меня и присутствовать при родах. С собой он привез крупную и сильную шведку-акушерку. При виде доктора я ощутила, что у меня подгибаются колени, потому что в памяти моей еще живы были воспоминания о боли, страхе и чувстве удушья, которые я испытала, рожая Муслин. Однако когда он приветствовал меня почтительным поклоном и поцеловал мне руку, я немного успокоилась, вспомнив, что он оказался очень умелым врачом. Вспомнила я и его слова, с которыми он обратился ко мне тогда: «Мы сможем сделать это вместе?» После этого я вдруг ощутила твердую уверенность в том, что все закончится благополучно. И действительно, вдвоем мы принесли в этот мир мою любимую Муслин.
Людовик ворчит, что доктор Сандерсен очень уж высоко ценит свои услуги. Я отвечаю, что благополучное появление на свет будущего короля Франции стоит любых денег.
26 сентября 1781 года.
Доктор Сандерсен распорядился, что с сегодняшнего дня я должна оставаться в постели, поскольку он ожидает, что в ближайшие нескольких недель у меня начнутся схватки. Я получила еще одну пачку писем от Акселя! Слава Богу, он жив. Недавно он был болен, но теперь с ним все более-менее в порядке. Генерал Рокамбо несколько раз направлял его к генералу Вашингтону для участия в совещаниях, потому что он хорошо говорит по-английски. Аксель пишет, что генерал Вашингтон – очень хладнокровный человек. Насколько я могу судить, эта черта свойственна далеко не всем американцам. Мистер Франклин, когда был здесь, показался мне очень живым и очаровательным человеком, и он понравился всем. Я встречалась и с другими американцами, хотя, должна сказать, некоторые женщины предстали сущими ледышками, а одеты они были так плохо, что выглядели намного старше своих лет. Хотя, конечно, я встречалась, главным образом, с американскими дипломатами, аристократами и их женами, а не военными, как генерал Вашингтон.
6 октября 1781 года.
Шарло летал на воздушном шаре. Месье Монгольфьер привязал к своему полотняному мешку огромную корзину, в которую посадил несколько овец и других животных. Он наполнил шар воздухом, тот полетел, и вместе с ним полетели и животные. После того как он опустился, животных высадили из корзины и в нее залез Шарло. Станни сделал попытку остановить его, но шар поднялся в небо, и Шарло долетел на нем от луга до деревни Саумой.
Опускаясь, шар сильно ударился корзиной о землю, так что Шарло повредил запястье, но в остальном ничуть не пострадал. К месту падения сбежалась вся деревня, и жители приветствовали его радостными криками. Шарло нанес мне визит и рассказал о своем полете. Рука у него забинтована, но я еще никогда не видела его в столь приподнятом настроении. Он говорит, что я такая же большая, как воздушный шар.