Тайный дневник Розовой Гвоздики
Шрифт:
Знаменитый шпион кивнул.
Неправда! Это просто не может быть правдой! С трудом сдержав истеричное «почему?», Амели стала разглядывать грязные сапоги Пурпурной Горечавки. Она ведь ему понравилась, точно понравилась. Или все-таки нет? Он ведь спас ее, целовал и даже угадал про ожерелье из звезд… Если это не любовь, то что же?
Сжав руки в кулаки, Амели попыталась привести мысли в порядок. Нужно выяснить, в чем дело.
— Может, вас волнует моя репутация? — спросила она. — Если действовать осторожно, то волноваться не о чем.
— Дело
Куда делись все эмоции? Амели искренне пожалела, что разбудила ледяную статую. Лучше уж непроницаемость, чем жалость и сочувствие.
— Простите, Амели, — проговорил шпион с той же убийственной вежливостью. — Но другого выхода просто нет.
Округлые, ничего не значащие фразы безумно раздражали взвинченную Амели.
— Какого еще выхода? — гневно спросила она. — Может, хватит говорить загадками? Просто объясните, почему мы больше не можем видеться.
Заметно помрачнев, Пурпурная Горечавка посмотрел на небо, будто ответ скрывался в звездах, которые всего полчаса назад он обещал достать для Амели.
Ну, что же он тянет?
— Понимаете, все дело в задании, — нерешительно проговорил он.
— Нет, не понимаю, — призналась Амели. — А разве моя информация заданию не поможет?
— Да, безусловно.
— Тогда в чем же дело? Боитесь подвергать меня опасности? Обещаю быть осторожнее. Могу даже…
Опустив голову, Пурпурная Горечавка заглянул в синие глаза.
— Не могу допустить, чтобы интрижка помешала выполнению задания, — очень спокойно сказал он.
Сказал как отрезал.
— Интрижка? — задыхаясь, повторила Амели. — Так вот как вы ко мне относитесь! Для вас это просто интрижка?
Повисла жуткая тишина. Соловьи перестали петь, ветер затих, звезды словно примерзли к небу, а луна, пожелтев от страха, смотрела на несчастную мисс Балькур.
— Ну, можно и так сказать, — равнодушно пожал плечами Пурпурная Горечавка.
Луна рассыпалась на тысячи мелких кусочков. Значит, все-таки интрижка! Любви она даже не родственница. Дорогие сердцу Амели воспоминания приняли совершенно иной облик. Теперь важнее казался не страстный поцелуй в кабинете Эдуарда, а поспешность, с которой Пурпурная Горечавка выпрыгнул в окно и скрылся. Только бы оказаться подальше от нее, обузы, помехи, препятствия в выполнении задания.
Неужели все, что они вместе пережили, для него только интрижка?
Хотя все могло быть и хуже. Пурпурная Горечавка мог бы вежливо попрощаться, поцеловать в щечку, уйти и никогда не возвращаться. Наверное, стоит сказать ему спасибо…
— Спасибо, что не солгали, — тихо сказала Амели.
— Дело не в этом… Не хочу, чтобы вы думали… Черт побери! — выругался Пурпурная Горечавка.
Почему же он не уходит? Он же, как заноза в глазу, стоит здесь в своем черном плаще, такой молодой, красивый, смелый!
— Спокойной ночи! — холодно кивнула Амели, поспешно отводя глаза. Она точно
Но он не ушел.
На деревянных ногах Пурпурная Горечавка шагнул к ней. Мисс Балькур машинально потянулась к нему, надеясь услышать извинения, обещания, объяснения. «Никакая это не интрижка, — скажет он, — я неверно выразился, простите».
— Амели, я… — начал шпион, но недоговорил.
— Да? — переспросила девушка, умоляюще глядя в глаза.
— Я помогу вам залезть в окно, — усмехнувшись, предложил он.
Амели лишь чудом удалось не разреветься. Ей-то казалось, что страшнее слова «интрижка» ничего не бывает. Разве можно унизить человека еще сильнее? «Я помогу вам залезть в окно»… Как простые слова могут причинить столько боли? Хотя, конечно, дело не в самих словах… Зря она ждала и надеялась.
Вот стоит Пурпурная Горечавка и протягивает ей руку. Она отшатнулась, будто увидела гадюку.
— Думаю, что сама справлюсь, — проговорила она, опустив локти на подоконник.
— Уверен, что нет. Я же вчера все видел.
Мертвенный ужас парализовал Амели. Пурпурная Горечавка видел это? В полном замешательстве она вспомнила, как накануне штурмовала подоконник. Боже, что о ней подумал знаменитый шпион? Наверняка считает ее идиоткой, потому и не желает общаться. Разве ему нужна помощница, которая не может влезть в окно собственного дома, не превратив все в фарс?
— Залезайте!
Бесцеремонно схватив за талию, Пурпурная Горечавка подсадил ее на подоконник. Даже не подсадил, а втолкнул — настолько грубым было движение. Будто ему противно до нее дотрагиваться. А всего полчаса назад эти же руки ее ласкали… Вот бы повернуть время вспять!
Даже не оглянувшись, Амели быстро перелезла в столовую. За спиной послышался шелест ткани — это ветер развевает плащ Пурпурной Горечавки. Девушка старалась думать о чем угодно, только не о знаменитом шпионе, но ничего не получалось.
— Спокойной ночи, Амели! — проговорил Пурпурная Горечавка.
Нет, она не станет оборачиваться! Нужно заставить себя сделать шаг к двери, теперь еще один…
— Прости меня! Скоро я все исправлю… — прошептал чуть слышный голос.
Но Амели отошла уже довольно далеко и подумала, что ей послышалось.
Пробираясь вдоль дома, Ричард твердил себе, что извиняться перед Амели прямо сейчас будет чистым безумием. Он ведь для ее же блага старается! Может, если повторить это тысячу раз, его перестанет мучить расстроенное лицо девушки? Лучше обидеть Амели, чем погубить друзей! Слова красивые и абсолютно правильные, только почему-то от них не легче.
Черт, хоть бы уж поскорее перехватить золото! Тогда будет ясно, за что заплачена столь высокая цена. Хотя, может, разочаровавшись в Пурпурной Горечавке, мисс Балькур обратит внимание на достоинства лорда Ричарда Селвика?