Тайный фарватер
Шрифт:
Еда у чеченцев была небогатая, хотя и скудной назвать ее нельзя было. Тонкий лист лаваша, в который были завернуты куски отварной курицы с репчатым луком и зеленью, чеснок и варенные в меду финики. Промерзлая еда хрустела на зубах, но разводить костры Таймураз строго-настрого запретил, помня инструкцию, гласившую, что вдоль границы курсируют федеральные самолеты-разведчики, оснащенные специальной аппаратурой, способной засекать тепло (термографы называются). Если их отряд засекут, то пересечь границу им не удастся.
Утолив голод, Пророк сунул остатки пищи обратно в рюкзак, тщательно обтер руки об одежду. Хитрый и Кривой не заставили долго ждать, доев, они тут же скрыли
– Сегодня ночью мы выйдем к границе, – толстый указательный палец Пророка ткнулся в карту. – Это район седьмой погранзаставы, кодовое имя «Незабудка». Застава хорошо оснащена и укреплена. Батарея стодвадцатимиллиметровых минометов, несколько спаренных зенитных установок, не считая пулеметов, снайперов и автоматических гранатометов. Мы не сможем пройти на этом участке границу незамеченными. Даже если мы оставим здесь караван с вьюками, то все равно слишком много людей, чтобы остаться незамеченными.
– Нужно разделиться на несколько групп по пять-шесть человек и переходить границу в нескольких местах, – предложил Кривой Абдулла.
– Да, чтобы потом всем встретиться в обусловленном заранее месте, – закончил мысль товарища Хитрый.
– Неплохой вариант, – согласился Таймураз, но тут же отрицательно покачал головой. – Но нам он не подходит. – Видя непонимание на лицах Абдуллы и Беслана, тяжело вздохнул и начал пояснять: – Во-первых, весь этот переход займет довольно много времени, а у нас его как раз и нет. Во-вторых, слишком много рассеянных групп получится, и здесь не исключена возможность того, что какая-то из них наткнется на засаду и кто-то попадет в лапы «гоблинам». А они умеют выжимать из пленных всю информацию. В таком случае место общего сбора станет известно федералам, а уж тогда нам и сам Аллах не поможет.
– Может, ты предлагаешь нам вернуться? – удивленно спросил отважный, но недалекий Абдулла, его более разумный товарищ, решил промолчать.
– Не я единолично решил идти через границу, и не мне это решение отменять, – неожиданно зло ответил Хадышев, но тут же сообразив, что соратники не хотели его оскорбить, заговорил более примирительным тоном: – Мы идем в Ичкерию не для того, чтобы убить десяток-другой федералов или сжечь пару БТРов или БМП. Мне поручено провести диверсию, от которой содрогнется вся Россия. Все предыдущие акции им покажутся шалостями хулиганов. Вот поэтому я никаких сил не пожалею, чтобы перейти границу. – Соратники понятия не имели, о чем идет речь, поэтому благоразумно решили хранить молчание.
– Мы поступим по-другому, – продолжал вещать Пророк. – Сегодня ночью ты, Абдулла, возьмешь полсотни бойцов и нападешь на «Незабудку». Свяжешь их боем, пока мы будем переходить границу, потом вернешься обратно в ущелье.
– Таймураз, ты думаешь, пограничники такие глупые, да? – горячо заговорил Абдулла. – Даже если они не заметят вашего перехода, то уж точно догадаются, что нападение на заставу неспроста.
– Я знаю, – полевой командир кивнул и провел руками по бороде. Взглянув на Хитрого, он продолжил: – С караваном мы углубимся на десять-двадцать километров. Дальше я с двумя десятками бойцов уйду в глубь республики, а ты, Беслан, покружишь немного и, как только федералы насядут на тебя, бросишь караван и вернешься назад, за границу. Главное, чтобы никто в плен не попал.
– Как так, бросить караван? – удивился Абдулла. – Со всем грузом?
– Да, – кивнул Таймураз, но, наткнувшись на недоуменные взгляды, добавил: – У федералов тоже должны быть праздники. Возьмут караван, а это новые ордена, звания. Все рады, никому и в голову не придет что-то вынюхивать.
Абдулла и Беслан переглянулись, только теперь до них дошло, какая по своим масштабам должна быть диверсия, если ради ее прикрытия стоит отдать в руки федералов караван с оружием и боеприпасами.
– А теперь нам следует отдохнуть, – закончив совещание, решительно заявил Пророк, сворачивая карту. – Ночь предстоит сегодня тяжелая…
В игровом зале казино, как всегда, царило нездоровое возбуждение. За игровыми столами собрались азартные туристы, бодро проигрывавшие свои кровные и некровные сбережения. Как правило, ближе к полуночи накал страстей достигал своего пика. Кто-то из проигравших заказывал два двойных бурбона в один бокал, а выигравший, наоборот, щедро одаривал фишками «на чай» крупье, сдавшего победную комбинацию, официанта, вовремя оказавшегося под рукой, и даже сидящую рядом девицу.
Где-то в глубине зала звучал пронзительный и истеричный женский смех, а от соседнего стола два шкафообразных секьюрити выводили под руки упившегося игрока.
Владимир Христофоров по долгу службы посетил не один десяток казино (в начале бурных девяностых возглавлял отдел по пресечению организованной преступности), поэтому хорошо знал почти все игорные заведения Москвы и Санкт-Петербурга, бывал во многих казино крупнейших городов европейской части России, а также Украины, Белоруссии и стран Балтии.
Что больше всего поражало полковника (в то время еще майора), так это обстановка. Во всех этих злачных «катранах» как будто шла съемка кино под руководством одного и того же режиссеpa. В Болгарии Владимир понял, что подобное происходит и в Монте-Карло, и в Лас-Вегасе, и в Атлантик-Сити, игорные страсти присущи любому человеку, они интернациональны.
Неделя, проведенная с женой и дочкой на заграничном курорте, уже начала тяготить полковника. И не потому, что он не любил свою семью или денег было в обрез, ничего подобного. Дарью Васильевну, жену, Христофоров очень любил, бывая в различных командировках (последнее время в основном это были «горячие точки»), очень скучал по своим родным, мечтал вот так вот отправиться куда-нибудь всем вместе, отдохнуть. С деньгами тоже был полный порядок, начальство в этот раз не поскупилось. Вот только оказалось на самом деле, что сытая размеренная жизнь, утренние прогулки у моря, посещение ресторанов, саун, аквапарка, тренажерного зала и ночных клубов сильно утомили его. Полковник уже рад был бы вернуться в управление, заниматься чем угодно, даже бумажной работой, лишь бы поскорее оказаться при деле.
Посещение казино, а именно такую мысль высказала Ольга, Владимир Николаевич, к явному недовольству жены, не отверг на корню. Немного поразмыслив, он согласился с дочерью. Все-таки хоть какое-то разнообразие.
Крупье, стройный молодой человек в белоснежной рубашке, черном шелковом галстуке-«бабочке» и алой жилетке, с непроницаемым лицом и безукоризненным английским, после каждого запуска шарика делал свои объявления.
Христофоров за пять минут проиграл полсотни долларов и решил больше судьбу не искушать. Со вздохом он поднялся из-за стола, уступая «счастливое» место другому жаждущему. Но вдруг заметил, что его женщины не последовали за ним, обе с азартом расставляли цветные кругляшки фишек на игровые клетки.