Тайный фронт против второго фронта
Шрифт:
Если группа офицеров из окружения Штауффенберга и так называемый «кружок Крейсау» (в него входил граф Мольтке) считали уход со всех захваченных территорий необходимым, а оккупацию Германии державами антигитлеровской коалиции неизбежной, то Гёрделер и его единомышленники требовали, чтобы и впредь «Германии принадлежало руководство европейским блоком», а сама Германия была сохранена в границах 1914 года. Гёрделер писал в 1943 году: «Как и Германия, обе англосаксонские державы заинтересованы в том, чтобы большевизм не продвинулся на Запад». Он разработал И требований, адресованных западным державам. Они предусматривали согласие на уход с оккупированных территорий «на севере, западе и юге Европы», но «продолжение обороны на Востоке».
С глубокой враждебностью группа Гёрделера, мечтавшая
Когда поале неудачи покушения следователи СС стали разбирать обширную документацию, которую оппозиционеры хранили весьма небрежно, то в меморандуме под названием «Цель» были обнаружены такие установки:
— «укрепление немецкого влияния… сохранение единого национального государства для всех живущих вместе немцев»;
— «центральное положение Германии в кругу других национальных государств вынуждает Германскую империю содержать достаточно мощные вооруженные силы. Их сохранение должно быть достигнуто внешнеполитическими средствами. Следует обсудить, может ли немецкий вермахт стать ядром европейских вооруженных сил. Наличие сильного вермахта является обязательной предпосылкой будущего мира…»;
— «центральное положение, численность и высокая производительность обеспечивают немецкому народу руководство европейским блоком»;
— «Германия должна обладать компактной колониальной территорией в Африке»;
— «…следует достичь приемлемого взаимопонимания с английской империей и Соединенными Штатами Северной Америки»;
— «все оккупированные территории немедленно передаются под власть военных генерал-губернаторов, которым будут приданы опытные, твердые характером гражданские чиновники и уполномоченные министра иностранных дел».
Чем в принципе эта программа отличалась от обычных установок германской империалистической политики? Да ничем! Даже на уход с оккупированных вермахтом территорий не могли решиться те, кто называл себя «оппозиционерами». А когда речь зашла о европейских границах после войны, то они потребовали:
— «сохранить Германию в границах 1914 года, признав на юге решения Мюнхенской конференции 1938 года (то есть ликвидацию независимости Чехословакии. — Л. Б.)и отдав Германии Южный Тироль»;
— Эльзас — Лотарингию превратить в «автономную страну» или разделить ее между Германией и Францией;
— у Польши отнять Познань, компенсировав ее… «государственным союзом с Литвой»;
— восстановить антисоветский «санитарный кордон» 20–30-х годов.
А чтобы США и Англия смогли почувствовать себя хозяевами в Восточной Азии, Германия должна взять на себя функцию «охраны Европы от России»!
Здесь уж могли ликовать не только гитлеровские антикоммунистические пропагандисты и политики, но с ними и их единомышленники в США и Англии! При этом трудно сказать — являлась ли эта программа самостоятельным творчеством заговорщиков или она была навеяна их беседами с американскими и английскими эмиссарами? Скорее второе, ибо Канарис своей собственной персоной на допросе в гестапо показывал:
— Мы при случае обсуждали возможности мира. В первую очередь о том, чтобы заключить мир с западными державами и вместе с ними совместно бороться с большевиками. Фельдмаршал Клюге спросил меня, какой компромисс может быть достигнут с англичанами. Я мог ему сообщить лишь то, что через месяц Валленберг изложил как английскую позицию: на востоке границы 1914 года; Польша и Литва должны образовать государственную унию и, ввиду их антибольшевистских настроений, примкнуть к Германии;
Итак, шведский банкир Валленберг, на которого ссылался Канарис, привез из Англии ту же программу, о которой мечтали заговорщики. А раньше мы видели элементы этой программы и в беседах с Даллесом, Хьюиттом, Морде и другими американскими противниками второго фронта.
Конечно, можно удивляться: неужели такие опытные и профессиональные политики, как Канарис, Бек (бывший начальник генштаба), Хассель (бывший посол), Папен (бывший рейхсканцлер), Попиц (бывший министр), могли предаваться таким антикоммунистическим утопиям и в 1943–1944 годах думали, что им удастся возродить в Восточной Европе «санитарный кордон», а Советский Союз вернуть в положение изолированной страны «вне Европы»? Действительно, эти утопии критиковались в кругу самих заговорщиков. Мы знаем о том, что в своем докладе Доновану Мольтке говорил о «провосточной группе». И в документах гестапо упоминается об этом: «Группа, которая пропагандировала восточное решение, то есть сотрудничество с Россией, без Запада или даже против него, была очень мала. В ходе приготовлений и подготовительных совещаний она еще больше теряла свое влияние. Ярким представителем восточной ориентации был, к примеру, профессор Рейхвейн, и он установил связь с одной прокоммунистической группой. Он говорил, что Россия — великая и мощная страна будущего, располагающая значительными сырьевыми и людскими ресурсами. Без России или против нее невозможно вести европейскую политику…» В докладе отмечалось, что вариант этой линии, так называемый «средний», предусматривал после успеха путча установление контакта и с Западом и с Москвой через бывшего посла в Москве графа Шуленбурга и его военного атташе Кёстринга. Однако наиболее распространенным было «западное решение», которое следователи гестапо изложили в таком виде: «Под решающим влиянием Бека и Гёрделера, которых намечали на посты имперского наместника и рейхсканцлера, сформулировалась с течением времени ярко выраженная западная ориентация, направленная против Востока…» Дальше цитировался вышеупомянутый меморандум «Цель»: «На Востоке не может быть и речи о плодотворном экономическом и политическом сотрудничестве с большевистской Россией».
И далее: «Эта политическая установка доходила до того, что Бек и Гёрделер начинали надеяться, что при дальнейшем возрастании русской мощи можно будет предпринять попытку заключить с Англией и Америкой союз против России. Гёрделер говорил: «Я думаю не о капитуляции, а о том, чтобы поставить все на карту, дабы удержать Англию от безумия, которое лишит Европу защиты перед лицом большевизма». Леттерхауз [92] говорил: «Мы надеялись, что при молчаливом согласии западных держав сможем усилить Восточный фронт и сдерживать вторжение… На мой взгляд, в качестве главной задачи нынешняя внешняя политика должна заинтересовать западные державы в борьбе против Москвы».
92
По протоколам следствия.
Иными словами: архиконсервативные идеи Бека — Гёрделера были как бы зеркальным отражением антисоветских настроений в США и Англии. И наоборот: Донован, Даллес и иже с ними искали в среде заговорщиков исполнителей своих внешнеполитических замыслов. Именно поэтому американские разведчики не ограничивались сбором информации, а направляли эту информацию в определенный политический канал. В марте и июне 1944 года представитель заговорщиков Адам Тротт цу Зольц посетил американского посланника в Швеции Джонсона и вел с ним долгие беседы, убеждая его в необходимости отказаться от требования безоговорочной капитуляции и разработать взаимоприемлемые условия капитуляции Германии.