Тайный клуб психопатов

Куриан Вера

– Соседочка, – слышу из-за спины голос Джессики. Даже не вздрагиваю. – Чем это ты занята?

– Пытаюсь понять, где у нас следующий семинар.

– Не желаешь прогуляться в «Старбакс»?

– Хочешь сказать, что надо надеть лифчик? – интересуюсь я. На мне клетчатые пижамные штаны и короткий топик с надписью «Капитан Очевидность» на голое тело.

– Еще чего! – Она тоже в пижаме.

Натягиваю свои мохнатые тапки, а она влезает в пляжные шлепанцы. Мы живем всего в квартале от огромного Центра студенческой деятельности, в цокольном этаже которого расположен «Старбакс» вместе с миллионом всяких прочих заведений и учреждений. По пути туда можно порядком срезать порядочный угол

квартала – заскочить в одно из учебных зданий, Альбертсон-холл, и пройти через его первый этаж, чтобы не переть по улице в пижамах. В Альбертсоне размещается музыкальный факультет, и вдоль длинного коридора протянулись маленькие комнатки для репетиций. Здесь довольно прохладно и пахнет бетоном, но мне нравится ходить этим коридором, слушая игру на различных инструментах. Заглядываю в одно из окошек и вижу девушку, играющую на валторне. За другим четверо ребят поют «а капелла». А в третьей комнате – ба, да это же Чарльз, великий и ужасный! Он сидит ко мне в профиль за пианино, его пальцы летают по клавишам. Музыка какая-то мрачноватая – сложные трели, то забирающиеся вверх, то спускающиеся вниз, в достаточно быстром и плотном темпе.

– Что там? – слышу громкий шепот Джессики. Она заглядывает мне через плечо, впиваясь в него подбородком. – Рахманинов!

– Хорош, точно? – шепчу я в ответ.

Чарльз внезапно обрывает игру – мы обе вздрагиваем, – но, очевидно, он просто сделал какую-то ошибку. Наклоняется вперед и пристальней всматривается в ноты, потом отлистывает их назад. Отдергиваемся от окна, пока нас не засекли.

– Платочек дать? – спрашивает Джессика. – А то слюнки так и текут.

– Ой, да ладно!.. Он и вправду красавец. Пианисты – самые лучшие из музыкантов. Серьезные вдумчивые люди, не такие раздолбаи, как гитаристы.

Она хихикает. Доходим до ЦСД и становимся в длинную очередь за кофе. Джессика берет себе американо, а я – мокко, поскольку к вечеру мне нужно составить список как минимум десяти мест, пригодных для допроса с пристрастием. А еще дочитать оставшуюся половину романа для предстоящего семинара по литературе.

Направляемся обратно в общагу, но едва открываем дверь в Альбертсон-холл, как нос к носу наталкиваемся на Чарльза и его подружку. У него под мышкой ноты, а у нее кипа плакатов его предвыборной кампании и моток малярного скотча. Господи, она такая обыкновенная, что просто больно видеть их вместе! Да, она симпатичная, но далеко не настолько уж симпатичная – как какая-нибудь сериальная актриска третьего плана на заштатном кабельном канале.

– О, приветик! – произносит он. – Ты ведь, гм…

Сразу видать будущего политика: Чарльз делает вид, что мое имя так и крутится у него на языке, когда наверняка это не так.

– Хлоя.

Он протягивает мне руку, и из-под рукава вылезают часы «Жаже Лё Культр». Неплохо!

– Это Кристен, моя подруга, она же менеджер моей предвыборной кампании.

Та улыбается. Глаза у нее небесно-голубые, а помада на губах самого невинного оттенка. Представляю Джессику.

– Вы обе приглашены на мое мероприятие, верно? Правда, к выборам оно не имеет никакого отношения, – произносит он с улыбкой. – Формально вечеринки с предвыборными целями в нашем студенческом сообществе не допускаются. Мои родители организовывают сбор средств с благотворительными целями, но мы можем веселиться собственной компанией.

– Я подумаю над этим предложением, – говорю я.

– Обязательно приходите! – пищит Кристен.

– Бесплатный бар, – жизнерадостно произносит Чарльз. – Мои предки не против, чтобы я привел любых друзей, если мы будем прилично одеты и не станем лезть к остальным гостям.

Интересно, что сам он наденет,

чтобы быть прилично одетым? Тогу и сияющий золотой нимб?

– Как вам известно, – продолжает он, переходя на формальный тон и складывая ладони домиком, – вскоре предстоят выборы. Надеюсь, мы можем рассчитывать на ваши голоса.

– Какова ваша позиция касательно финансирования студенческих объединений? – холодно спрашивает Джессика.

– По-моему, любое финансирование студенческих объединений должно быть урезано, – отвечает он без запинки. Джессика хмурится. – Эти деньги поступают от постоянно растущей платы за обучение, что отрицательно сказывается на наиболее нуждающихся студентах. Плата за обучение – это моя забота номер один.

Чистая комедия смотреть, как Джессику раздирают противоречивые чувства. Смеюсь, но Чарльз тоже смеется, хотя типа как над самим собой.

Прощаемся и идем дальше в общагу, выйдя из Альбертсон-холла в теплую сырую ночь.

– Ты поедешь на эту тусовку, если мы найдем, кому сесть на хвост? – осторожно спрашиваю я. Если я сама и поеду, то не хочу там присутствия Джессики. Чем меньше там будет моих знакомых, тем лучше – никто не будет особо присматривать за мной.

Она морщит носик.

– Хло, парни на той тусовке были натуральные «братья». Жлобье и сексисты.

– А?.. Ну да. Но они не все такие – а как же тот джентльмен, с которым ты проболтала битых два часа?

– Он там был только ради соседа по комнате, как и я! И если этот великий и ужасный Чарльз – сторонник «правой альтернативы» [34] , то в нашу комнату ему вход закрыт.

– Я бы на этот счет не переживала.

Понятия не имею, какие у Чарльза на самом деле политические воззрения, и какой бы он ни был классный на мой взгляд, у него уже есть подружка. По крайней мере, на данный момент. Вот разберемся с первоочередными делами, тогда и добавим решение этой проблемы в мой список задач.

34

Правая альтернатива (англ. Alt-Right) – не очень четко очерченное ультраправое белонационалистическое движение в США, к которому относят себя даже такие одиозные группировки, как неонацисты и неофашисты. До кучи «альтернативными правыми» с некоторых пор считают и сторонников движения за права мужчин.

9

Первый запрос мониторинга настроения застал Андре в компании Шона, Маркуса и Ди. Третьекурсник Маркус быстро вышел на Андре и его соседа по комнате в первую же неделю учебного года – принес им подарки от Союза черных студентов. Он взял обоих салаг под свое крыло, со всеми их перезнакомил и пригласил на барбекю, которые регулярно устраивал на своем заднем дворе. Маркус был настолько помешан на политике, что Андре частенько смущался в его присутствии – тот постоянно сыпал какими-то незнакомыми Андре именами, которые ему, наверное, полагалось бы знать, и похоже, что всем остальным они были прекрасно известны.

В тот момент они сидели во дворе у Маркуса, потягивая сладкий чай с добавленным в него дешевым ромом. Главной темой разговоров были марши протеста – не только тот большой, что намечался в октябре, но и ожидающийся на ближайших выходных.

– Вам, ребятки, обязательно следует пойти, – втолковывал им Маркус, открывая коробку крекеров. Андре украдкой глянул на Ди, сидящую прямо напротив него девушку, которая вращалась в том же дружеском кругу, второкурсницу с острым язычком и глазами, напоминавшими ему оленьи, – не по его голове шапка, но почему бы все равно не попробовать?