Тайный обожатель
Шрифт:
Земной мир, несмотря на критическое перенаселение, изобиловал едой. Когда Хастад, следуя запахам, проник в продуктовый гипермаркет, ему захотелось попробовать всё. Он уже знал, что проще всего брать еду ночью, когда все люди ушли.
Для великана началась эпоха нескончаемого пира. Спал он, бывало, на чердаке под тёплой трубой, а когда Оля пропадала на работе, нежился в её тесной, но мягкой постели.
***
Кончилась весна, лето стояло в самом разгаре, и Хастад, познавший радости сытой жизни, понял,
И великан решил делать своей женщине подарки: положил ей в холодильник куру гриль (его излюбленное лакомство), наполнил вазу гранатами. Но хозяйку почему-то испугала такая забота.
Теперь, спустя почти год знакомства, Хола больше не боится его. Они могут долго говорить, смотреть кино и даже спать на одном диване. Но… Хастаду хотелось большего, а нельзя.
Лишь только перед глазами Хастада появлялась тонкая, как тростина, фигура Оли, он мгновенно возбуждался. Это происходило из раза в раз, и он ничего не мог с собой поделать. Но больше всего на свете великан боялся снова причинить любимой женщине боль, поэтому злился на свой глупый и непослушный организм.
Глава 15
За то время, пока Хастад отсутствовал, Оля успела о многом подумать. Шок от неудачного первого секса прошёл, и она успокоилась, а когда Хастад вернулся, внизу живота снова появилось приятное волнение.
Оля хорошо владела собой, поэтому, прежде чем решиться на вторую попытку заняться любовью, взяла паузу для размышлений.
Период затишья с нотками нежности продлился месяц.
Вечером они смотрели фильм. Для двоих неравнодушных друг к другу друзей любая постельная сцена – как зажжённый фитиль для взрывчатки. Хастад уловил тонкий запах возбуждения и осмелился спросить:
– Хола хочет Хастада?
– С чего ты это взял? – игриво улыбнулась она.
– У тебя поменялся запах.
– Тогда зачем спрашиваешь? – уже низким приглушённым голосом сказала она.
– Я не могу, – ответил Хастад, пересиливая желание.
– В этот раз всё будет по-другому, – пообещала Оля.
– Я больше не буду делать тебе больно, – с этими словами он переместился на кухню.
– Хастад! – негодующе крикнула Оля. – Если ты сейчас не вернёшься, клянусь, я пойду и отдамся первому попавшемуся ублюдку!
Трудно было подобрать более действенные слова. Хастада такая угроза скорее напугала, чем разозлила, и в следующее мгновение он уже навис над Олей и прорычал:
– Хола – моя женщина!
– Так раздень меня.
Хастад по-звериному фыркнул и замер.
Оля устроилась у него на коленях и прикоснулась щекой к его щеке. И это сработало. Великан оттаял.
Аккуратно, чтобы не затрещала по швам, он снял с Оли футболку. Дальше ему потребовалась помощь. От волнения он шумно дышал, его руки тряслись и от этого получались неловкие движения. Зато свою одежду Хастад снял мгновенно, словно фокусник.
–
Она забыла про все правила приличия. В сознании укоренилась одна-единственная мысль: заняться любовью. Олино тело податливо отзывалось и выгибалось на прикосновения жёстких шершавых пальцев великана.
Хастад боялся кончить ещё до слияния. Он и без того до дрожи мечтал обладать своей женщиной, а тут окончательно потерял над собой контроль и растерялся. Перед его глазами замелькали чёрные круги. Выбросившиеся в кровь гормоны заставили притупиться слух и зрение, весь внешний мир канул в небытие.
Великан шумно и глубоко дышал. Оле казалось, что от его дыхания по комнате гуляет ветер. Она видела, что он тоже опьянён возбуждением, и был только один способ снять его.
Во второй раз боль от проникновения была терпима и утихла почти сразу. Оля сумела скрыть её.
Не такие уж они и разные. А сколько было страхов…
Хастад со стоном сделал несколько движений, затем вздрогнул и теснее прижался к своей любимой. Между ног у Оли обильно засочилась слизкая тёплая жидкость.
– Я... Я испачкал простынь, – виновато произнёс Хастад.
– Ничего. Вот видишь, ты не сделал мне больно, – поцеловала его Оля. – Мне нужно в ванную.
Семенная жидкость великана оказалась рыжего, почти как апельсин, цвета, и упорно не желала отмываться с кожи, скатывалась комочками и застревала на волосках. Пришлось несколько раз нашаркаться гелем для душа, чтобы оттереть её.
Когда Оля вернулась в комнату, на диване уже была постелена чистая простынь. Хастад сказал, что нужно стирать сразу, иначе на ткани останется пятно, и торопливо удалился.
Оля не стала одеваться, ей хотелось продолжения. Её возбуждало всё: волнение великана, его стоны и плотное внушительных размеров тело. Она понимала, что ей сносит крышу, что она превратилась в преступницу, но сейчас всё это было неважно. Отказывать себе в вожделенном она не собиралась, а о последствиях этой странной связи можно подумать потом.
Она дождалась своего великана и обвилась вокруг его шеи.
– Тебе было приятно? – поинтересовалась она.
Хастад не успел ответить, как ниже пояса у него снова окаменело.
Оля, отбросив скованность, оседлала его. От впервые испытываемого возбуждения она не могла сдерживать возгласы и двигалась вверх-вниз всё быстрее, пока её тело не свело сладкой судорогой. Хастад вздрогнул спустя пару секунд и заскулил, не в силах сдержать эмоции. Для него полноценная физическая близость с женщиной была внове.
Некоторое время они сидели в обнимку. Кровь со звоном гудела в жилах.
Как только Оля встала, Хастад снова устыдился своей наготы и этой непонятной оранжевой жидкости.