Тайный преемник Сталина
Шрифт:
Ведь это факт, что материальный и культурный уровень жизни людей в то время наклонно шел на подъем, без осложнений и откатов в обратную сторону, как это случалось в хрущевские, а затем и брежневские годы. О горбачевской «катастройке» и говорить нечего. К ее завершению, когда пустые полки наглядно продемонстрировали полный провал тогдашнего руководства, при котором антисталинские обличения достигли грани общенациональной истерии, В. Бережков, работавший в 40-х годах в советском Министерстве иностранных дел, писал: «Если перечислить продукты, напитки и товары, которые в 1935 году появились в магазинах, то мой советский современник, пожалуй, не поверит. В деревянных кадках стояла черная и красная икра по вполне доступным ценам. На прилавках лежали огромные туши лососины и семги, мясо самых различных сортов, окорока, поросята, колбасы,
Кстати, реальный уровень зарплаты в те годы, несмотря на форсированные индустриальные преобразования, требовавшие огромных средств, рос весьма быстрыми темпами. Так, за годы второй пятилетки зарплата увеличилась более чем в два раза. Даже в тяжелейших послевоенных условиях шло систематическое снижение цен на продукты и товары широкого спроса, хотя государству жизненно необходимы были крупные средства для реализации программы создания ядерного оружия. Атомная бомба в тот период была только у США, и стратегические интересы страны требовали, чтобы СССР в кратчайшие сроки восстановил образовавшийся диспаритет. Уже через 5—б лет после отмены карточной системы, что было, кстати, сделано раньше, чем, например, в Великобритании, несравненно меньше пострадавшей от войны, чем Советский Союз, в продовольственных магазинах крупных городов и поселков появилось изобилие, вполне сопоставимое с нынешнем рыночным в современной России. И цены были в массе своей доступны.
Вот что пишет по этому поводу Д.Т. Шепилов:
«В 1952 году государственные магазины и колхозные рынки были завалены продуктами. Утвердившаяся политика ежегодного снижения цен означала ощутимый рост реальной заработной платы… Росло и материальное благосостояние народа. Денежная реформа 1947 года стабилизировала рубль. Первое снижение цен на продовольственные и промышленные товары (1947 г.), дало населению выигрыш в расчете на один год в размере 86 млрд. рублей, второе снижение (1949 г.) — 71 млрд. рублей, третье снижение (1950 г.) —110 млрд. рублей, четвертое снижение (1951 г.) — 34 млрд. рублей и пятое снижение цен (1952 г.) — 28 млрд. рублей. Советские люди стали лучше питаться, из года в год лучше одеваться и в городе, и в деревне…»
Поскольку снижение цен было достаточно ощутимым — от 5–8 процентов до 20 и более, причем на товары массового спроса, люди чувствовали на себе реальную заботу государства. Так что снижение цен отнюдь не было «чисто пропагандистским», как это утверждают нынешние российские придворные историки и публицисты. Развешивание пропагандистской лапши на уши началось уже потом, в послесталинский период, ну а в сегодняшней России это стало чуть ли не самым привычным и отработанным средством управления страной. Ложь о прошлом помогает оправдать растущие безобразия и мерзости сегодняшнего дня, когда все в стране повернуто против простого человека. Надо же как-то оправдать свою управленческую беспомощность и неумение решить ни одной волнующей людей проблемы….
Кстати, решение о снижении цен принималось отнюдь не при полном единодушии. В сталинском руководстве и тогда были свои «макроэкономисты», доказывавшие, что подобный «популизм», недопустимый в условиях крайне напряженного бюджета, может принести экономике немалый ущерб. Вождь, однако, видел дальше их, поскольку хорошо понимал законы социалистической экономики, основным движущим стимулом которой является не производства ради производства, а неуклонное повышение материального и культурного благосостояния людей.
В деревне ситуация была хуже, но и там, пока не урезали приусадебные участки, можно было обеспечить безбедное существование. Ухудшение началось именно с приходом команды Хрущева, который, следуя традициям Бухарина, взял курс на бездумное расширение личного потребления в отрыве от стоявших перед страной фундаментальных задач. Этот курс ударил прежде всего по людям и нанес ущерб той же потребительской сфере. Дошло до возникновения хлебных, мясных, молочных и иных дефицитов, которых не было в сталинские годы.
Кстати говоря, сам Сталин постоянно следил за тем, чтобы интересы простых людей, в том числе и в сфере продовольственного обеспечения, не страдали из-за неразворотливости торговых организаций или махинаций разного рода «жучков» и перекупщиков, не упускавших возможности поднажиться за счет рядовых потребителей.
«На одном из заседаний Политбюро ЦК партии, — рассказывал автору этих строк нарком земледелия СССР в сталинский период И.А. Бенедиктов, — рассматривался вопрос о засилье на московских колхозных рынках перекупщиков, в основном выходцев с Кавказа. Сталин вытащил толстую лачку писем москвичей с жалобами на высокие цены на рынках, зачитал несколько выдержек из них и предложил принять меры по пресечению явных безобразий. На колхозных рынках, сказал Сталин, должны хозяйничать колхозники, а их часто оттуда просто выживают. Тут же дали поручение навести необходимый порядок на рынках вызванному на заседание наркому НКВД Г. Ягоде, установили конкретный срок исполнения, не помню, то ли полгода, то ли восемь месяцев.
И ведь порядок действительно навели, причем в кратчайшие сроки. Ягода быстро выявил через агентурную сеть тех закулисных дельцов, кто контролировал рынки, и применил к ним свои меры: кого арестовал, кого припугнул, кого предупредил и быстро решил проблему — все хорошо знали, что с НКВД шутки плохи, а подкупить его сотрудников было невозможно. Цены на рынках существенно снизились. В ЦК стали поступать письма уже с благодарностями за принятые меры».
Коммунизм победит более высоким типом и качеством организации труда, поэтому производительность труда является главным, решающим условием победы нового строя. Из этого краеугольного положения марксистско-ленинской теории Сталин неизменно исходил в практической работе по созданию социалистической экономики, выходу ее на самые передовые научно-технические рубежи. Форсированный курс на развитие тяжелого машиностроения, обозначенный еще в документах 14-го съезда ВКП(б), съезда социалистической индустриализации, неразрывно увязывался с повышением производительности труда, строгим соблюдением трудовой дисциплины, а также снижением себестоимости продукции и режимом экономии.
Уже одно это говорит о ложности распространенных в исторической и экономической литературе суждений об экстенсивном характере сталинской экономической модели с ее приоритетом развития отраслей группы «А». Все обстоит как раз наоборот. Именно этот приоритет обеспечивал не только неуклонный рост социалистической экономики, но и ее направленность в сторону эффективности и качества производства. Когда же от этого приоритета после смерти вождя стали отходить, упали не только темпы промышленного развития страны — с 11 процентов в последние годы жизни Сталина до трех к концу правления Хрущева — но и все качественные параметры экономического роста. Сталин как бы предвидел это, в своей последней теоретической работе «Экономические проблемы социализма» он писал: «А что значит отказаться от примата производства средств производства? Это значит уничтожить возможность непрерывного роста народного хозяйства, ибо невозможно осуществлять непрерывный рост народного хозяйства, не осуществляя примата производства».
Выдающийся государственный деятель, отец китайского «экономического чуда» Дэн Сяопин не раз повторял, что ему безразлично, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей. Он тоже любил свою страну и сделал для нее многое. Но справедливости ради надо отметить, что первым «прагматиком» в методах и средствах строительства социализма был именно Сталин. «Большевистскому размаху американскую деловитость». Об этом выдвинутом им лозунге, ставшем руководством к действию партийных и хозяйственных лидеров того времени, помалкивают «объективные» исследователи «тоталитарного» советского времени. А ведь он дает возможность понять многое из того, что делалось в те далекие и трудные для страны годы.