Тайный проект Вождя или Неосталинизм
Шрифт:
В течение одного года он преподавал русский язык и литературу в частном пансионе, а потом получил место в Московском Главном Архиве МИД. Служба в архиве позволила молодому, талантливому учёному вести самостоятельные исследования без оглядки на маститых учёных со своими «школами». При этом Афанасьева как и прежде привлекали острые вопросы общественных отношений в прошлом и настоящем. Его заметки печатались в «Современнике» и «Отечественных записках», но далеко не все статьи учёного и писателя могли увидеть свет.
Л.Н. Афанасьев столкнулся с жесткими цензурными ограничениями, которые касались не только исторических и общественных вопросов, но и филологических исследований
Чуждый всяким устоявшимся взглядам, мыслящий остро и самостоятельно, Афанасьев изучал, собирал и сравнивал различные сведения о быте и верованиях Славян.
Постепенно он погрузился в их удивительный мир: богатый образный язык, стихийную мудрость, непосредственное восприятие окружающей действительности. Он смог увидеть и восстановить коренную связь Славяно-Арийских народов на основе языка, Веры и культурной традиции. Итогом многолетней работы явилось самое полное собрание «Русских народных сказок» и исчерпывающий труд в области славянской мифологии «Поэтические воззрения Славян на Природу».
Оба направления деятельности учёного имели огромное значение. Собрание сказок давало ясное представление о народном творчестве, где простодушие соседствовало с лукавством, простота с мудростью, доброта с едкой насмешкой.
Сборник «Народные русские легенды», вышедший в 1860 г., включал в себя «Сказки для взрослых», среди которых были 33 народных рассказа о жизни святых и Христа с точки зрения народа, и некоторые оценки были весьма нетрадиционны. За это сборник вскоре был запрещён по настоянию Святейшего Синода. Сказки с подобным содержанием, а также эротические сказки вошли в сборник «Заветные сказки», рукопись которого А.Н. Афанасьев тайно переправил в Европу.
В 1862 г. в квартире А.Н. Афанасьева был произведён обыск, хоть и никакого официального обвинения предъявлено не было, это послужило поводом для гонений неудобного церкви и властям учёного, что, в свою очередь, привело к увольнению Александра Николаевича со службы и явилось причиной его ранней и трагической кончины.
В советское время иопытки издания «Мифологических воззрений Славян на Природу» также встретили ряд препятствий. В сильно сокращённом варианте эта книга вышла в начале восьмидесятых годов после личного указания Ю.В. Андропова.
Этот факт передаёт рассказ Юрия Михайловича Медведева — писателя, лауреата Пушкинской премии, Научного секретаря Национального Фонда Древнерусской Ведической Культуры «СВАРОГЪ», который получил это самое разрешение на издание из уст самого Ю.В. Андропова: «Я учился в Литературном институте им. Горького в начале шестидесятых годов. Это было время политической «оттепели». Стали возвращаться в Москву после лагерей известные люди, писатели. Мы, конечно, искали общения с ними — живыми свидетелями тех суровых времён. В одной литературной компании я познакомился со Светланой Есениной — племянницей Сергея Есенина. И она мне рассказала о том, что, по её мнению, без трёхтомника Александра Николаевича Афанасьева С. Есенин не состоялся бы как поэт. Оказалось, что в грозные годы разрухи Есенин на мешок соли выменял трёхтомник
А.Н. Афанасьева и досконально его изучил.
Я подумал: «Что за Афанасьев?» и пошёл в Ленинскую библиотеку, где взял трёхтомник А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения Славян на Природу» 1864–1869 годов издания. Прочитав его, я понял, что чувствовал Сергей Есенин, держа в руках эту бесценную книгу. Я стал задавать вопросы другим писателям воинствующего поколения: «Почему не переиздаётся А.Н. Афанасьев? В чём тут дело?» Оказалось, что в ту пору всё славянское было под очень жёстким
Пошёл я к своему наставнику — лучшему историку прошлого века Анатолию Филипповичу Смирнову. Ему был 81 год. Я сказал, что надо как-то пос тараться издать трёхтомник А.Н. Афанасьева. Он сказал тогда: «Мой юный друг, существует в науке один непреложный закон — не предлагай того, что ещё не сделано. Напиши комментарии, напиши вступительную статью, а потом предлагай». Я спросил: «А вдруг не возьмут»? Он ответил: «Состаришься, возьмут. Сделай это себе в удовольствие».
Несколько лет пришлось заниматься трёхтомником А.Н. Афанасьева, это был огромный труд. Я всё подготовил — шёл уже 1977 год, и отправился по издательствам. И что вы думаете? Даже речи не могло идти о том, что «Поэтические воззрения Славян на Природу», а не Калмыков, например, могут быть изданы. Откровенно говоря, после примерно полутора лет хождения я приуныл. Хотя мне помогал в этом деле Саша Карелин, который был сыном помощника Свиридова Николая Васильевича — министра печати Российской Федерации. Я был у Свиридова, но он мне отказал, хотя очень интеллигентно. Когда уже совсем опустил руки, Небеса помогли.
Однажды в издательстве «Молодая Гвардия» меня попросили отредактировать очень сложную книжку, называлась она «Негромкий выстрел браунинга» — это было остросюжетное повествование о русской разведке времен Первой мировой войны. Я понимал, что автор — человек с большими связями, так как такие сведения можно было добыть только в секретных архивах. Самого автора я не видел, он общался со мной только по телефону.
Книга вышла огромным тиражом в детективной серии «Молодая Гвардия». И автор пригласил меня в ресторан отметить это событие, сказал, что восхищён моим талантом редактора и так далее. Его настоящее имя было Игорь Алексеевич, а печатался он под псевдонимом Егор Иванов. Он спросил, как меня отблагодарить. Тогда я сказал, что подготовил трёхтомник А.Н. Афанасьева с комментариями и вступительной статьёй, и попросил: «Помогите издать». Он сказал: «Передайте мне статью и комментарии, трёхтомник мне привезут».
Проходит месяц, он мне говорит: «Юрий Михайлович, я удивлён — моих сил не хватает, чтобы преодолеть косность. Но я могу устроить вам 5-10-минутное свидание с моим начальником Юрием Владимировичем Андроповым». Я спросил: «С каким Андроповым?» Он ответил: «С тем самым Андроповым». Он оказался помощником Андропова по Политбюро! Андропов был тогда без пяти минут секретарь ЦК и самое могущественное лицо. Я ответил Игорю Алексеевичу, что готов поговорить с Андроповым.
И вот зимним февральским вечером 1980 года за мной пришла чёрная машина и привезла меня к известному зданию КГБ на Лубянке, потом меня сопроводили на третий этаж. Справа был кабинет Андропова, а слева — комната Игоря Алексеевича. Игорь Алексеевич сказал мне: «Юрий Михайлович, договариваемся с самого начала — восемь минут — это уже перебор. Лучше пять».
Я вошёл в обитый дубом кабинет и увидел на стенах множество оперативных карт. Вдали за большим столом сидел Юрий Владимирович Андропов. Седые волосы, огромные глаза за линзами по причине сильной дальнозоркости. Он был белее полотна, очень больной человек. Показал мне рукой, где можно присесть, не поздоровался. У меня прекрасное зрение, и я разглядел на столе под лампой «объективку» на меня. За время разговора он ни разу на меня не взглянул. Прошло более минуты, наконец он спросил: «Что у вас?» Я выложил на стол всё, что заготовил про трёхтомник А.Н. Афанасьева. Прошла ещё минута или больше. Я сидел, поёживаясь. Ю.В. Андропов сказал, уткнувшись в бумаги: «Повторите название трёхтомника». Я произнёс: «Поэтические воззрения Славян на Природу». Он вздохнул: «Славян на Природу? Вот если бы Чукчей или Мордвы — было бы легче».