Тайный ребенок для безжалостного дона
Шрифт:
— Что это? Крик о помощи?
Она закатывает глаза.
— Нет. Мне просто хотелось это сделать. У меня есть месяц вдали от мамы, в Риме — конечно, я собиралась сделать что-нибудь сумасшедшее. К тому же я художник, — произнесла она. — Это форма выражения.
Я ухмыляюсь.
— Мама определенно потеряет всякое дерьмо.
Она пожимает плечами, и я хватаю ее чемодан и провожу ее из аэропорта к своей машине, чтобы мы могли отправиться домой. По дороге она рассказывает мне все о своем ретрите, и я изо всех сил стараюсь
Конечно, моя сестра замечает.
— Как дела, брателло? — спрашивает она. — Ты отвлекся.
Я выдыхаю и смотрю на нее. Выражение ее лица открытое и любопытное. У нас с Розой всегда были довольно хорошие отношения, в том смысле, что мы никогда особо не скрываем друг от друга ничего важного. Например, она рассказывала мне все о парнях, в которых была влюблена, и мне было очень весело следить за тем, чтобы они держались от нее подальше. Конечно, я ей этого никогда не говорил. В любом случае, Роза доверяет мне, и я доверяю своей младшей сестре. Вот почему я чувствую необходимость сказать ей правду.
Роза в замешательстве наклоняет голову, когда я внезапно останавливаюсь, останавливая машину на обочине.
— Хорошо, я собираюсь кое-что сказать, и мне нужно, чтобы ты не волновалась, — начинаю я.
Она кивает.
— Хорошо, я слушаю.
Я делаю глубокий вдох.
— У меня есть дочь.
Глаза Розы расширяются до размеров мячей для гольфа. Я не позволяю шоку пройти, прежде чем обрушу все это на нее. Я говорю ей, что Елена — мать моего ребенка и что она уехала в Лондон, чтобы скрыть свою беременность. Я рассказываю ей все о Кэсси и о той дурацкой ситуации, в которой оказался.
К тому времени, как я закончил объяснять, я чувствую себя легче, чем за последние несколько недель. Было приятно сбросить все это с моей груди. Конечно, кажется, что я травмировал сестру в процессе. Роза молчит несколько минут, и я молчу, позволяя ей все осознать.
— У вас с Еленой есть общий ребенок? — спрашивает она в ужасе.
— Ага.
— Ебена мать!
Я сдерживаю улыбку. Благодаря маминому уходу Роза всегда такая чопорная и правильная. Она никогда по-настоящему не ругается, поэтому слышать это из ее уст забавно.
Я откидываю голову на сиденье и вздыхаю.
— Ага.
— О Боже. Вы оба умрете. Вы оба такие мертвые, — бормочет она.
— Не совсем утешительные слова, сестра.
— Ты знаешь, что я права. Ты не только спал с ней, но и опробовал ее, а потом целый год скрывал беременность!
— Это было не мое решение, — отмечаю я, нахмурившись. — Я почти не контролировал это.
— Ну и что? У тебя есть ребенок, Роман. С женщиной, на которой ты не женат. Боже мой! Мама потеряет сознание. Сальвадор сойдет с ума. Тони собирается убить тебя.
Моя челюсть
— Поверь мне, Роза. Я знаю, как они отреагируют на эту новость.
Она смотрит на мое лицо, и при виде моего выражения ее взгляд смягчается.
— Хотя я тётя. Это восхитительно. Не могу дождаться встречи с ней.
— Ага. Она идеальная девочка.
— И ты любишь ее?
Я выгибаю бровь, отвечая на этот вопрос. Я знал о существовании Кэсси почти три недели. Я встречался с ней три раза. Но, честно говоря, у меня нет сомнений в том, что я чувствую к этой маленькой девочке.
— Конечно, я люблю ее, — грубо отвечаю я. — Она моя дочь.
Роза улыбается.
— Я рада. И я рада за тебя. Ты будешь лучшим отцом.
— Конечно. Пока мой лучший друг меня не убьет, — мрачно говорю я.
— Вероятно, он не убьет тебя, — оптимистично предлагает она. — Но он может никогда и не простить тебя.
Я выдыхаю.
— Ага. Вот чего я боюсь.
Когда на следующий день я прихожу в квартиру, дверь открывает Киара. Я выгибаю бровь, глядя на ее внешний вид.
— Что это за дерьмо у тебя на лице? — спрашиваю я, указывая на черное вещество, покрывающее каждый дюйм, кроме ее глаз, носа и рта.
Ее глаза сужаются.
— Это маска для лица, большое спасибо. Елена, твой папочка здесь, — объявляет она, отходя от двери, чтобы дать мне войти.
Закатывая глаза, я следую за ней. Елена выходит из спальни, держа на руках плачущего ребенка.
— Привет, — говорит она, растерянно улыбаясь. — Ты можешь подержать ее. Она не перестает плакать.
Я немедленно тянусь к Кэсси и притягиваю ее к себе. Прижимая ее к груди, я успокаивающе массирую ее спину — совет, который я узнал в ходе исследований. Пока я изо всех сил стараюсь запомнить миры песни «Twinkle, Twinkle Little Star».
— Мерцай, мерцай, маленькая звездочка, ты выше мира. В ромбе в небе лети лалалалалала. Мерцай, мерцай, маленькая звездочка. Вот ты где, в небе.
Проходит несколько секунд, и вопли прекращаются, растворяясь в мелких вздохах и шумах. Наконец она замолкает, и я ухмыляюсь.
Елена начинает хихикать, давая понять, что я забыл слова. Или, возможно, я никогда их не знал.
— Ты так хорошо с ней общаешься, — говорит она, широко раскрыв глаза.
Она подходит к своей подруге, которая пристально наблюдает за мной. Она шепчет что-то Елене на ухо, от чего та ахает, прежде чем хлопнуть ее по плечу.
— Заткнись, Ки, — бормочет Елена.
Я с любопытством наблюдаю за двумя женщинами, покачивая ребенка на руках.
— Итак, Роман, расскажи мне, как ты прошел путь от парня, стреляющего людям в голову, до этого, — говорит она, указывая на меня.