Тайный воин
Шрифт:
— Я все еще слишком маленький, — пробормотал Тобин, вешая тунику на место, и направился к следующему шкафу.
Он резко распахнул дверцы — и приглушенно вскрикнул от испуга, когда навстречу ему хлынул густой запах духов его матери. Аромат шел от связок сухих цветов, висевших на специальных крючках между стопками сложенных на дне шкафа нарядов.
Тобин опустился на колени, восхищаясь яркими платьями. Мать всегда любила сочные краски, и любые оттенки были здесь представлены: винно-красные, темно-синие, шафрановые, зеленые, как листва летних лесов после дождя… Парча, шелк, бархат и батист. Тобин касался тканей — сначала неуверенно, потом с жадностью, и его пальцы перебегали по искусно сплетенным кружевам, меховой отделке, ярким бусинкам вышивок…
Острая тоска охватила принца, он встал и вытащил из шкафа зеленое платье, отделанное лисьим мехом. Помедлив, он прислушался, не раздаются ли в коридоре шаги, потом понес платье к высокому зеркалу возле кровати.
Приложив платье к себе, он увидел, что мать была примерно такого же роста — подол как раз достигал башмаков. Тобин бережно разгладил складки ладонью и снова приложил платье к себе; пышная юбка легла на его ноги восхитительными волнами.
«А что, если примерить…»
Смущенный этим неожиданно вспыхнувшим желанием, Тобин быстро сунул платье в шкаф. Неловко повернувшись, принц задел длинную накидку из кремовых кружев с подкладкой, и она упала. На плечах роскошного одеяния светились вышитые голубые и серебряные лучи, устремляясь к высокому воротнику из меха горностая.
Тобин хотел повесить накидку на место, но неожиданно для себя снова оказался перед зеркалом, с накидкой на плечах. Тяжелая ткань обняла его, темный атлас струился по коже, как прохладная вода. Он застегнул золотую пряжку воротника и опустил руки.
Мягкий белый мех нежно коснулся его горла, когда Тобин решился поднять голову и взглянул в зеркало. Больших усилий ему стоило заставить себя посмотреть отражению в глаза.
«У меня такие же волосы, как у нее, — подумал он, встряхивая головой. — И ее глаза, как все говорят. Конечно, маминой красоты у меня нет, но глаза ее».
Длинная накидка с мягким шуршанием ниспадала вдоль тела, когда он пошел к туалетному столу и достал из нарядной коробки одну сережку. Чувствуя себя с каждой минутой все глупее, но уже не в силах остановиться, он опять вернулся к зеркалу и приложил серьгу к уху. Может, дело было в украшении, а может, в повороте головы… но внезапно Тобин увидел ту девочку, которую Лхел показала ему в источнике. Голубой камень очень шел к его глазам, как и вышивка на накидке, глаза словно стали ярче, наполнились светом…
И в сдержанном свете маленького светильника эта девочка казалась почти красивой.
Дрожащими пальцами Тобин коснулся своего отражения в зеркале. Он видел девочку, незнакомку, что смотрела на него из вод горного источника. Тогда у Тобина не было времени, но теперь он всматривался в нее с растущим удивлением и любопытством. Станут ли мальчики смотреть на нее так, как сейчас смотрят друзья Тобина на девочек, которые им нравятся? При мысли, что такна нее мог посмотреть Ки, Тобина охватила дрожь. И странное ощущение возникло между бедрами, похожее на боль лунного цикла, но приятное. И еще Тобин вдруг почувствовал, что на груди под рубашкой что-то набухает… Он покраснел, но не отвел глаз от зеркала. Внезапно снова почувствовав себя одиноким и растерянным, он позвал единственного свидетеля превращения, какого только и мог позвать.
Брат не имел отражения в зеркале, поэтому Тобину пришлось попросить его встать рядом с ним, чтобы сравнить их лица.
— Сестра, — пробормотал призрак, как будто поняв боль, нараставшую в сердце Тобина.
Но хрупкая иллюзия уже разрушилась. Стоя бок о бок со своим близнецом, Тобин видел в зеркале лишь мальчика в женском плаще.
— Сестра, — повторил Брат.
— Ты видишь сестру, когда смотришь на меня? — шепотом спросил Тобин.
Прежде чем Брат успел ответить, Тобин услышал голоса по другую сторону запертой двери. Он замер, как испуганный заяц, прислушиваясь к приветствиям, которыми обменивались Кони и Ларис. Он знал, что это всего лишь смена караула, но чувствовал себя вором, которого вот-вот поймают на месте преступления. А что, если кто-нибудь заметит его, когда он будет выходить отсюда?..
Вдруг Ки застукает его в таком виде?
— Уходи, Брат, — прошипел он и поспешно сбросил накидку. Притушив светильники, он осторожно подкрался к двери и прислушивался, пока голоса не затихли в дальнем конце коридора.
До своей комнаты он добрался благополучно, ни с кем не столкнувшись по дороге, а Ки даже не шелохнулся, когда он укладывался в постель. Укрывшись одеялом с головой, Тобин зажмурился и изо всех сил постарался не думать об ощущении, рожденном в нем от прикосновения к телу тяжелого прохладного шелка. И о том, как на одно странное мгновение его глаза глянули на него из зеркала с чужого лица.
«Я мальчик— беззвучно твердил он себе, крепко сжимая веки. — Я принц».
Глава 19
На следующее утро Корин поднял всех до рассвета, чтобы подготовиться к прибытию короля. Солнце еще не взошло, и с реки на влажные поля наползали длинные, тягучие клубы тумана.
Компаньоны надели кольчуги и латы, набросили на плечи лучшие плащи. Спускаясь вниз, они обнаружили, что весь замок уже гудит.
Повсюду сновали толпы слуг. Главный холл был украшен цветами короля, а с полок сняли золотую посуду. Выйдя во двор, Тобин увидел, что из кухонных труб валит дым. Дым поднимался и над несколькими ямами в огородах при кухне — там на мисенский лад жарили целые туши оленей и кабанов, засыпав их углями. Музыканты, акробаты и прочая веселая публика уже расположились в свободных комнатах, а то и просто во дворе.
Солари уверенно руководил всеми. Увидев Тобина и остальных компаньонов, он сразу подошел к принцу и вкратце доложил, какие вечером задуманы представления и какие будут подаваться блюда, — при этом управляющий и Лития стояли рядом с ним. Каждую минуту Солари спрашивал:
— Ты согласен, мой принц?
Тобин, ничего не понимавший в подобных делах, молча кивал, соглашаясь со всем, что предлагал лорд-протектор.
Когда Солари закончил доклад, Лития подозвала двух слуг, державших завернутые в полотнища ткани ящики.
— А здесь кое-что особенное для наиболее высокочтимых гостей, — сказала она. — Так принято в этом доме, еще со времен твоих прадедов, принц Тобин.
Развернув ткань с одного из ящиков, она достала из него стеклянную вазу с изумительными стеклянными розами. Тобин задохнулся от восторга: такая тонкая работа из стекла стоила десятка чистокровных скакунов. Глаза у него расширились еще больше, когда Лития небрежно отломила один из лепестков и сунула его в рот, а потом предложила другой лепесток принцу.