Тайный заговор
Шрифт:
— Вот, это наш номер — на случай, если вы вдруг передумаете.
Когда она вышла из столовой, Бродка и Жюльетт остались сидеть за столиком в некоторой растерянности.
Альберто Фазолино был не очень мужественным человеком. Об этом знали все в его окружении. И в первую очередь знал об этом он сам. Он долго боролся с собой, не зная, как поступить в этой ситуации. Затем он принял решение.
Он вошел в Ватикан со стороны Виа ди Порта Ангелика. Оставив слева казарму швейцарской гвардии, Альберто направился прямо к воротам Святой Анны.
Чтобы попасть в Ватикан,
Но у Фазолино была маленькая вещь, открывавшая перед ним ворота и двери Ватикана. Он вынул из кармана пурпурную ленточку и показал ее стражникам. Алебардисты салютовали ему. Фазолино вошел.
Высокий холл с массивными колоннами по обе стороны широкой мраморной лестницы заставлял каждого посетителя чувствовать себя маленьким и жалким. Бесконечные коридоры, эхо которых усиливало звук шагов, только укрепляли чувство собственной ничтожности.
Фазолино шел этим путем не впервые, поэтому не обращал внимания на роскошь, окружавшую его. В конце длинного коридора он увидел стеклянную дверь, ведущую на улицу. Посетитель уверенно пересек Кортиле ди Сан Дамазо и прошел через неприметную дверь на другой стороне двора. Сделав пару шагов, он оказался перед лифтом, автоматические двери которого были сделаны из матовой стали и совершенно не вписывались в интерьер старинного здания. Двери открылись, словно это сделала невидимая рука, и Фазолино нажал на кнопку, возле которой стояла римская четверка.
На четвертом этаже навстречу ему вышел секретарь в черном одеянии. Прежде чем он успел спросить у него пропуск, Фазолино протянул ему пурпурную ленточку, после чего тот склонил голову и пригласил войти. Затем клирик исчез за одной из бесчисленных высоких дверей.
Роскошь бесконечных коридоров действовала угнетающе уже только потому, что он не встретил по дороге ни единой живой души. К тому же здесь было тихо, как ночью на кладбище. В дальнем конце коридора Фазолино остановился и постучал в полированную черную дверь, настолько высокую, словно она предназначалась для великанов. Ручка располагалась в нижней трети двери, но все равно настолько высоко, что находилась выше его головы. Фазолино вошел.
За письменным столом, стоявшим в центре квадратной комнаты, стены которой до самого потолка были увешаны картинами, расположился невысокий секретарь в очках с толстыми линзами. Он выглядел так, словно только что вышел из ванной. Когда Фазолино приблизился к нему и показал пурпурную ленточку, тот поправил очки указательным пальцем.
Чтобы избежать неприятных и, насколько знал Фазолино, дотошных вопросов секретаря, единственной обязанностью которого было отвечать на телефонные звонки, Альберто назвал себя и указал причину своего визита. Он заявил, что хочет поговорить с государственным секретарем кардиналом Смоленски и что это очень важно.
Хотя секретарь кардинала — его звали Польников, причем он делал ударение на «и» — знал Фазолино уже давно, он каждый раз придерживался одной и той же процедуры.
— Laudetur. О ком доложить?
«Laudetur» было краткой формой от латинской фразы «Да восславится Иисус Христос», а вопрос Польникова — неприкрытой наглостью, ведь Альберто уже представился.
Фазолино нетерпеливо повторил свою фамилию и со скучающим видом стал глядеть в окно, через которое была видна площадь Святого Петра, а секретарь в это время взял телефонную трубку и сообщил о его визите. Разговор резко прекратился. Очевидно, Смоленски положил трубку. Вскоре открылась потайная дверь, скрытая под обоями, и показался Смоленски в своем пурпурном кардинальском одеянии.
— Я тебя не звал, — шепотом сказал государственный секретарь, словно боялся, что у стен есть уши. — Чего ты хочешь, Фазолино? У меня мало времени.
— Я знаю, ваше преосвященство, но дело настолько важное, что не терпит отлагательств. — Фазолино недоверчиво посмотрел на секретаря. Смоленски понял его и жестом пригласил следовать за ним. Через несколько секунд они скрылись за потайной дверью офиса Смоленски.
Тот, кто ожидал увидеть кабинет, обставленный с не меньшей помпой, а то и более роскошно, чем коридоры и приемная папского дворца, наверняка бы разочаровался. Хотя комната была не меньше той, в которой сидел секретарь (примерно пятнадцать на пятнадцать метров), в ней напрочь отсутствовали предметы роскоши и утонченные произведения искусства. Офис скорее походил на командный пункт тайной организации, назначение которого было не совсем ясным.
У стен высотой добрых пять метров до самого потолка возвышались полки, на которых стопками лежали книги и документы. В офисе находились компьютеры, два десятка телеэкранов, а также факс и радиопередатчик. Возникало ощущение, что из этого кабинета управляют не только Ватиканом, но и всем христианским миром. В различных местах комнаты стояли четыре письменных стола с горами документов и бумаги на них. Наличие дивана в дальнем углу наводило на мысль о том, что иногда кардинал остается в этом странном месте ночевать.
Хотя Фазолино уже не раз бывал в царстве Смоленски, он не переставал удивляться техническому оснащению, благодаря которому кардинал управлял отсюда своей организацией. Большего контраста между всеми этими приборами и пурпурным кардинальским облачением быть не могло.
Фазолино закрыл за собой дверь, а Смоленски тем временем выудил из пепельницы дымящуюся сигару и опустился во вращающееся кресло, вытянув перед собой ноги, словно пьяный конюх. Однако от последнего его отличала пурпурно-красная сутана с тридцатью вышитыми вручную петлями, короткая пелерина с капюшоном, а также шапочка из дома Гаммарелли — лучший адрес для господ его положения.
Пожевывая окурок своей сигары, угрожавшей вот-вот догореть, государственный секретарь раздраженно проворчал:
— Итак, что стряслось, Фазолино? — При этом он, словно рысь, следил за тем, что происходит на всех экранах, расположенных за спиной посетителя.
— Ваше преосвященство, — издалека начал Фазолино, — мне очень неприятно говорить об этом, но вы же знаете, что я принадлежу к числу самых преданных ваших слуг.
— Ближе к делу, Фазолино! Не распинайся!
— Ваше преосвященство, у меня был старый слуга по имени Арнольфо, который верно служил мне двадцать лет. Он был стар и в последние годы несколько… со странностями. Недавно его хватил удар.