Тайпей с изнанки. О чем молчат путеводители
Шрифт:
А на окраине города, на улице Зинан-роуд, в небольшие ресторанчики меня приглашал профессор Уонг Дин-шу. Иногда мы с ним оказывались за столиками вдвоем, но чаще в компании его сослуживцев, сотрудников Института русских исследований. Такие корпоративные ужины практикуются часто. Последний прощальный наш ужин был в недорогом, но знаменитом своей кухней ресторане «Син Фу» («Счастье»). В центре стола, как и положено, стояла печка с горячим супом — куриный бульон, кусочки курицы, картошка и дикая слива. Печку огибал металлический поднос, который медленно вращался и предлагал блюда на выбор. Что-то, что понравилось, можно было взять потом еще несколько раз, а что не приглянулось — игнорировать. Передо мной неспешно
Тут я должна признаться, что далеко не всегда с удовольствием воспринимала изыски местной кухни. Скажем, еще в Москве, попробовав тофу (творог из сои), я сморщилась от, как мне показалось, полного отсутствия какого бы то ни было вкуса: пресная, невыразительная еда. Но вот его подали с острым, сложным соусом, и оказалось, что это — аппетитнейшее блюдо. Таким же безвкусным, слегка отдающим сырым картофелем, восприняла — а вернее, не восприняла — я местное соевое молоко. И страшно удивилась, узнав, что тайпейцы любят его пить на завтрак, предпочитая молоку коровьему. Считается, что оно очень полезно. Раз так, решила я, его надо несколько дней попить как лекарство, «через не хочу». И что же? Через неделю я привыкла, через две — полюбила, а сейчас, в Москве, по-настоящему тоскую по его такому мягкому, такому деликатному, легкому вкусу. То же самое произошло с соком гуавы: путь от неприятия к обожанию я прошла еще быстрее.
Правда, были блюда, к которым я так и не смогла привыкнуть. Например, палочки из свиной крови. Или «вонючее тофу»; в отличие от своего родственника просто тофу, оно имело запах и вкус: и то и другое было, по-моему, тошнотворным. А вот японка Хондо Томоко пишет: «Вонючее тофу — блюдо очень специфическое, его многие терпеть не могут. Я же его не просто люблю, я его просто обожаю».
Ну, и было еще несколько кушаний, вкуса которых я не узнала, потому что не попробовала. Не могла себя заставить отведать мяса змеи, лягушки, черепахи. Соблазнилась было тарелкой зажаренных блинчиков, но, узнав, что за начинка — ножки и крылышки насекомых, поблагодарила и тарелку отставила.
К огорчению своих тайпейских друзей, я совершенно не оценила местных сладостей. Во-первых, в них просто было мало сахара. А во-вторых, их желеобразная, липнущая к зубам консистенция вовсе не привлекала мой язык. Я, конечно, всячески пыталась это скрывать: коробки с этими пастилками относила домой и потом тайком угощала ими соседских детей.
Но особенно сложно мне пришлось с любимым деликатесом тайваньцев «травяным чаем». Несмотря на название, это вовсе не чай, а скорее компот или кисель. Сначала я наблюдала, как в стаканы наливают коричневый, цвета настойки из сухофруктов, напиток, как он потом застывает до густоты киселя и как мои студентки, причмокивая от удовольствия, медленно этот кисель едят. Потом я зачерпнула полную ложку этого напитка, но вторую ложку есть мне категорически не хотелось. Он имел такой же вкус, как и цвет, — компота из сухофруктов, к тому же еле-еле подслащенного.
Впрочем, таких неоцененных мною блюд оказалось мало. В основном же тайваньская еда была для меня соблазнительной и аппетитной.
Я с удовольствием посещала замечательные рестораны и ресторанчики Тайпея. Однако если бы я свела их роль только к еде, я бы сильно обеднила и уменьшила их роль в жизни города. На самом деле цель этих заведений шире: быть комфортным местом дружеского общения — эмоционального и содержательного.
Вот как об этом написал Earl Wieman, в прошлом американский летчик, а ныне — видный деятель индустрии туризма на Тайване: «В Тайпее есть множество мест, куда приходишь не просто перекусить, но встретиться с друзьями, завести новых. Я, например, очень люблю улицу Шуангчен-стрит. Я бы назвал ее улицей знакомств. В ее пабы, клубы, закусочные я приходил в течение многих
О той же атмосфере ресторанов, располагающих к дружескому, свободному общению, вспоминает и голландец Робин Рюизендааль: «Разнообразие мест, где можно перекусить, в Тайпее огромно: от мелких закусочных до дорогих ресторанов. Последние для фешенебельной публики. Там можно, например, заказать семьдесят девять сортов только одного скотча. Я люблю бар „Мод“. Это место, где встречаются профессионалы, там всегда можно найти людей одной с тобой профессии или одинаковых интересов. Мне лично интересны театралы. Еще мне нравится гулять в Восточном районе. Он стильный, современный, у роскошных витрин приятно видеть нарядных людей. И там очень удобно, близко расположены бары, пабы, закусочные. Мы любили с друзьями зайти сначала в один, потом в другой, в третий…»
Люди. Чайная церемония
«Китайский чай — это кладезь здоровья и мудрости». Откуда идет это изречение, точно неизвестно, но многие приписывают его монаху по имени Лю Люй. Именно он еще в середине VII века написал свою знаменитую книгу «Трактат о чае». С ее помощью чай стал популярным сначала в самом Китае, а с XVII века и во всей Европе. Сегодня о китайском происхождении этой культуры можно догадываться по словам «чай» и tea, соответствующим двум диалектам китайского языка. В Тайпее, да и в любом городе Тайваня, есть множество чайных заведений и магазинов, где можно посидеть за столиком, не спеша вкусить этот древний напиток. Однако чайная церемония требует специальной подготовки и особой настроенности.
Сяо Ю-Чен и его невеста Чанг Сяо-уин, двое веселых и красивых молодых людей, пригласили меня в чайный домик, расположенный в знаменитом культурном центре «Мемориал Чан Кайши». Чайная была оформлена в традиционном китайском стиле: на трех стенах — национальный орнамент, а четвертая во всю ширину украшена иероглифами. Не исписана, а именно украшена: значки были выведены золотом по красному. А содержание текста, который мне перевели, было поэтичным и философски возвышенным.
Низко и часто кланяясь, к нам подошла улыбающаяся официантка. Поговорив с ребятами и узнав, что у них в гостях иностранка, она бесшумно удалилась и вскоре вернулась с подносом, на котором стояли чашечки, каждая размером с водочную рюмку. Рядом красовался такой же малюсенький чайник, в нем уже был заварен чай. Ребята объяснили, что сначала надо открыть крышку чайничка и вдохнуть аромат его содержимого. Ничего особенного — пахло крепко заваренными листьями чая. Теперь, сказали мне, отпивайте маленькими глоточками.
С первой же пробы я поняла, что предупреждение это напрасно: пить большими глотками оказалось просто невозможно. Это был чай такой крепости, какой мне пробовать не доводилось. Соответственно и вкус был под стать — чистейшая горечь. Больше двух глотков я сделать не смогла.
Потом посуду — она была фаянсовой — убрали и вместо нее принесли фарфоровую: теперь уже пиалочки, такого же размера, как предыдущие чашечки, и опять к ним малюсенький чайничек. Церемония повторилась. Я заметила крохотный, величиной с монету, кусочек печеного теста, сжевала его и вприхлебку смогла одолеть три глотка столь же крепкого чая, но уже другого запаха и вкуса. Фарфор сменился керамикой, сорт чая был другой, но размер посуды остался тем же. Четвертый чай, а затем и пятый, и шестой были, разумеется, разных сортов. Однако из-за жгучей крепости заварки я с трудом могла эти вкусы различить.