Тающий человек
Шрифт:
Если он сейчас начнет рассказывать мне, подумал я, какого размера там водится форель, то я врежу ему по башке прикладом.
Он прочитал мой взгляд и несколько успокоился.
— Ну, все, что нужно было сделать, — снять машину с ручника и придать ей небольшое ускорение. Все это и сделал Отто. Он открыл дверь, дотянулся до ручника, отключил его и “Мерседес” покатился. Боже, я не видел ничего более смешного. Машина покатилась к краю, прежде чем он успел подготовиться к этому. Дверь закрылась, слегка прижав его, и, пытаясь выбраться, он зацепился за что-то курткой или чем-то еще и его потащило
— А что делал ты? — Я встал.
— Стоял и читал молитву за упокой всех, кого поглотила морская пучина. Я ничего не мог сделать. Я не умею плавать. А глубина там — около шести метров. К тому же, я знал, что Отто неплохо плавает, поэтому я ждал, что он выберется на поверхность. Но ему это не удалось. Я прождал пятнадцать минут, но все было кончено... а вы бы что сделали? И что бы в данных обстоятельствах сделал любой другой? Он свалился с моих плеч и это означало конец всем неприятностям Мими — он действительно не любил ребенка, вы знаете — и все деньги доставались мне. Я сел во вторую машину и поехал к Мими.
— Умирая от смеха всю дорогу.
Он ухмыльнулся.
— Ну, я раз-другой посмеялся. Только не говорите мне, что вас это расстроило. Вы сказали, что надеетесь, что он мертв.
— Честно, я в восторге. Просто я достаточно старомоден, чтобы проявлять его таким образом, как делаешь это ты.
Не спуская с него глаз, я подошел к столу и взял карандаш и листок бумаги.
Тони был умным парнем.
— Вы хотите, чтобы я начертил карту?
Я бросил карандаш и бумагу к его ногам.
— Да. И поаккуратней. Если что-нибудь окажется не так, то я доберусь, умирая от смеха, до ближайшей телефонной будки и позвоню своему другу в Интерпол. Сделаешь все, как надо, и можешь отваливать отсюда, а я забуду, что когда-либо встречался с тобой. Ты удивишься, как это все будет просто.
— Можете положиться на меня. Кроме того, мне теперь нужно думать о Мими и ребенке.
Он сел на пол и начал вычерчивать детали дороги и подъезда к озеру, давая по ходу некоторые комментарии. Я стоял у него за спиной.
В какой-то момент он поднял голову, посмотрел на меня и спросил:
— А что за суета такая по поводу этой машины?
— Мой клиент хочет получить ее назад.
Он пожал плечами.
— Зачем? О'Дауда мог бы получить хорошую компенсацию от страховой компании.
Мое лицо вытянулось.
— Откуда ты узнал, что мой клиент — О'Дауда?
— От Отто, конечно, и от машины. Когда я ее перекрашивал, в ней были все регистрационные документы.
— А Отто знал О'Дауду?
Тони покачал головой и грустно посмотрел на меня.
— Вы не сделали свою домашнюю работу. Отто был вторым шофером у О'Дауды в его поместье
Это было для меня новостью, новостью, которая вдруг прояснила многие вещи, долго бывшие для меня загадкой.
— Дай мне карту, — сказал я.
Он передал ее через плечо, и я отступил на несколько шагов.
— Что теперь? — спросил он.
— Ты сваливаешь, — сказал я. — У меня не приготовлена для тебя кровать, да и не хочется готовить завтрак для двоих. Встать.
Я отконвоировал его до входной двери, не спуская его с мушки, пока он не сошел со ступенек. Внизу он обернулся и весь просиял.
— Здорово вам помог, да? И все бесплатно. По доброте душевной. Я вам полностью доверяю. Я имею в виду, насчет Интерпола — вы ничего не рассказывайте им. Я хорошо разбираюсь в людях. После того как вы ушли от нас, я сказал Мими: “Вот отличный парень, который...”
— Не нужно об этом. Я знаю о себе все, что мне нужно.
— О'кей. Когда вы, наконец, поднимите машину, передайте от меня привет Отто.
Он ушел и какое-то время я слышал его раскатистый удаляющийся смех. В жизни должно быть больше таких, как он, незамысловатых людей, всегда готовых смотреть на вещи с их светлой стороны и любящих детей.
Я вернулся в дом, собрал свои вещи и сварил кофе, чтобы подбодрить себя перед дальней дорогой. Мне бы следовало отказаться от кофе, потому что тогда бы я не встретился с Аристидом.
Я взял чемодан и направился из гостиной в холл и тут увидел в окно свет подъезжающей машины. Не зная, кто это может быть, но прокручивая в голове различные возможные варианты, я подумал только об одном. Почти любого человека, приезжающего сюда в четыре часа утра, должно интересовать местонахождение “Мерседеса”. Я схватил нарисованный Тони план и засунул его под подушку одного из кресел. Затем я взял со стола ружье. Это было замечательное ружье — “Когсвелл и Харрисон”, с бескурковым эжектором и прекрасно инкрустированным ореховым ложем.
Я открыл дверь в холл и приготовился к встрече гостей.
Входная дверь открылась, и в дом вошел Аристид. Он снял берет и махнул им, приветствуя меня, а затем остановился и покачал головой, то ли сожалея о том, как я выгляжу, то ли прогоняя остатки сна. За его спиной стоял шофер — здоровый детина в голубом спортивном костюме и водительской кепи с длинным козырьком.
— Ружье, мой друг, — сказал Аристид, — не понадобится. Ты уже уезжаешь? — Он кивнул на чемодан у двери в гостиную. Затем он потянул носом воздух и спросил. — Кофе?
— На кухне. Угощайся.
— Ты должен составить мне компанию.
Он подошел ко мне, взял у меня ружье и передал его шоферу.
— Осмотри все хорошенько, Элберт. Не упусти ничего.
Он взял меня под руку, ввел в гостиную, осмотрелся, одобрительно кивнул и сказал:
— Всегда мечтал о доме в таком месте. Уединение, горы, покой и воздух настолько чист, что можно неделю в белой рубашке и она ничуть не почернеет.
Мимо нас тяжело прошагал Элберт. Я направился на кухню. Пудель встретил меня такой бурей восторга, словно я отсутствовал целый месяц. Кот открыл один глаз, а затем закрыл его и вновь погрузился в сон.