Тайяна. Вырваться на свободу

Гончарова Галина Дмитриевна

Ааша рыкнула, намекая, что может, верхом поедешь? Так быстрее? Но Тайяна решила прогуляться. Надо было все хорошенько обдумать. Как себя вести, что говорить, куда идти…

А что тут думать?

Сначала нужны человеческие деньги.

Надо продать жемчуг.

Тайяна представила, как она вытаскивает кисет из кармана и выуживает из него дорогую жемчужную нить…

Ой!

Дурочкой нархи — ро отродясь не была, да и рассказывали им о людских обычаях, и немало. И о том, как люди воруют, и как грабят, и подставляют друг друга…

Пришлось

остановиться и вытряхнуть содержимое кисета на траву. Таалейн не поскупилась. Тайяна достала из кисета три жемчужины, снятых с нити, а остальное… хотя странный вопрос — куда! На Аашу!

У каждого волка есть ошейник, за который держится нархи — ро при езде. Ну… не совсем ошейник, скорее, система ремней. И — да, в ней предусмотрен карман, как раз под мордой волка.

Очень хотелось бы посмотреть на тех героев — самоубийц, которые попробуют что-то вытащить из этого кармашка. Обычно волки таким сначала откусывают пару пальцев, а потом, если не доходит — то и руку. Или голову, в зависимости от выучки.

Жемчуг отправился в нагрудный карман.

Тайяна еще раз оглядела себя, охлопала, стряхивая грязь и пыль… ну, ничего так.

За человека ей все равно не сойти — не тот рост. Маленькая, не больше полутора метров, длинные волосы заплетены в косу, из одежды — повязка на голове, закрывающая их, чтобы за ветви не цеплялись, куртка, рубашка, штаны и сапожки.

Прямо сказать — небогатая одежка.

Ну и ладно.

Нархи — ро потрепала волчицу по густой шерсти, велела охранять кисет — и пошла к городу. Она уже видела и серую змейку дороги, и ворота, которые были открыты, острым зрением лесовички различала отблески солнца на шлемах стражников….

Правда, по дороге ей идти не понравилось. Пыльно, грязно, камни под ноги попадаются — ф — фу! Пришлось свернуть на обочину. Там, по травке, идти было куда как удобнее. Загрохотала сзади телега.

— Твою Раш в… и… поперек! — произнес мальчишеский голос. — Деда, смотри — волк!

Звук подзатыльника получился звонким.

— Помолчи, олух!

Тайяна обернулась.

Телега из небогатых, это сразу видно. Двое мужчин — старик и мальчишка лет пятнадцати, старик на облучке, мальчишка идет рядом с телегой, лошаденка — по виду чуть ли не ровесница старика… телега гружена хворостом и дровами.

— Здравствуйте, сатро.

Приветствия людей Тайяна тоже знала — книги научат. И поклоны — этот вышел легким, но уважительным.

— И тебе здоровьичка, коль не шутишь, — отозвался старик после минуты молчания. Глаза у него были серо — зеленые, хитрые и умные. — Далеко ли путь держите, кана?

— А вот в город и иду. Не подскажете ли, как он называется?

— Что ж не подсказать, кана. Линдар, вот как его имечко.

— Благодарствую, сатро.

— А вы, никак, из нархи — ро будете?

— Буду, сатро, — разулыбалась Тайяна.

— А имечко ваше как, кана?

— Тайяна э'Лесс Риккэр.

— Ишь ты, вы не из высокородных ли будете? Уж больно имя-то сложное?

— Да нет, — Тайяна пожала плечами. — меня зовут Тайяна. Я дочь Лесса из рода Риккэр. По вашему — летописцев, книгочеев, ученых…

— вот оно как… А я сатро Вейш, можно просто деда Вейш. И внучок мой, Каним. Он еще до сатро не дорос.

— Очень приятно, сатро.

Тайяна решила быть вежливой — так, на всякий случай. Она уже видела, что эти двое не настроены причинять ей зло. Скорее, наоборот, им любопытно, им еще долго плестись до города и они не прочь поболтать. Тем более, что лошаденка у них старенькая, она уже и на волка не реагирует. В ее возрасте волчьи зубы — это скорее избавление.

— А к нам какими ж судьбами, кана?

— А интересно стало, что за люди такие, как живут, о чем поют….

Получилось и достаточно вежливо — и доходчиво. Старик усмехнулся.

— Неужто у вас, в Лесу, хуже? Говорят, там реки медом да молоком текут, а на деревьях булки сами вырастают?

Тайяна от души рассмеялась.

— Вот сколь ни жила, а не видела. Ни таких рек, ни булок… Зерно у людей покупаем, правда, муку сами делать любим, с лесными травами, скотинку водим, как и вы, рыбачим…

— А охотитесь? — встрял внук.

— Нет. Кого так разводим, тех же зайцев, оленей. Кого приходится иногда убивать. Но не охотиться. Я знаю, вы люди, иногда для забавы, да?

— Есть такое, кана.

Тайяна поравнялась с телегой и теперь шла по травке с другой стороны дороги.

— А мы не понимаем, как можно убивать для развлечения. Для еды, ради одежды — да. Но не чтобы причинить боль другому. Вот моя подруга, Ааша, — волчица, услышав свое имя, зевнула, показав острые клыки, — ей тоже больно. У нее так же идет кровь, она так же умеет любить и страдать, как и я. Разве можно…. ради забавы?!

— наверное нельзя, милая кана, — вздохнул старик. — Только кого это сейчас волнует?

— Но… как же!?

Договорить помешал свист плети.

— Эй, ты! А ну уберись с дороги!

Тайяна обернулась.

Их нагнала небольшая компания. Четверо человек, все на конях, богато разодетые, одежда аж блестит от шитья, кони гарцуют… разве такие пройдут мимо скромной телеги? Двое крестьян, да и Тайяна не производили впечатления богачей, а Ааша? Заметить волка, если он сам того не хочет — сложно. Природа у них такая…

— Я кому сказал, дед! — заорал самый наглый, верхом на рыжем коне и с плеткой в руках. — А ну сворачивая на обочину, дай нам проехать! Расставился тут и едва ползет!

Тайяна поняла бы, если бы телега и правда мешала. Но дорога-то была широкая, утоптанная, пусть не на две телеги, но на полторы — точно. Могли бы и объехать.

— А что вам — места мало? — осведомилась она.

Плеть коротко свистнула.

Тайяна даже не ожидала, что ее попробуют ударить, потому и защититься не успела.