Тайяна. Вырваться на свободу
Шрифт:
— Но…
— Человек тоже может это сделать. Но нужна либо книга, что редкость, либо этот человек расплатится собой за то, что полез куда не надо. Рядом с тобой никто не старел, не заболевал резко?
— Нет.
— Смерть берет свое. Жизнь, здоровье, удачу, счастье. Есть еще один вариант — когда человек побывал на пороге смерти и теперь может… заглядывать в гости. Но это все равно не порча. Это общение с духами умерших, возможно, призыв, помощь.
— Не порча?
— Если ты об этих веревках — то нет. Можно потихоньку выкинуть
— Лучше, наверное, сжечь.
— Сейчас разведем огонь. Только пока молчи об этом…
Аэла не спросила — почему. Она и так понимала. Если человек знает, что его план раскрыт — он придумает что-то еще. А если будет думать, что веревочки действуют… Пусть думает. Но — кто!?
— Не знаю. Наверное, женщина.
— да, выглядит очень по — бабски. Такая гнусненькая месть…
— Вот, ты сама понимаешь.
— Но если бы не ты, я бы сейчас с ума сходила. Яна, это точно не…
— Чтоб мне никогда Леса не видеть, — Тайяна прижала руку к сердцу. — Аэла, верь мне. Мы изучаем людей, в нашей библиотеке есть все эти сведения. Я не могу показать тебе книгу, но в моей голове она сохранилась. Люди не способны к подобной магии.
— Я столько историй слышала про то, как навели на кого-то порчу…
— Иногда людей и портить не нужно. Сами идиоты хорошие. К тому же, вы очень странно устроены. Вместо того, чтобы поменять себя, город, работу, жизнь — вы предпочитаете жаловаться на судьбу.
— Люди во многом аморфны. Но и нархи — ро…
— а мы — монолитны. Как столетний дуб — не сдвинешь, не обработаешь… только от этого не легче. Потому я и бежала. Аэла, составь список, а?
— Какой?
— Женщин рядом с собой. Которые могли получить в руки твое платье часа на два. Даже — платья.
— Любая из живущих в нашем доме.
— И сколько их?
— Кухарка с помощницей. Четыре горничные. Няня. Учительница детей.
— Сколько у вас всего слуг?
— Восемь я уже перечислила. Еще есть десяток лакеев, дворецкий — это за городом, конюхи — двое, с помощниками — там еще пара мальчишек, садовники — трое.
— Много. А стираешь ты платья где?
— Отдаем прачкам.
— Вашим?
— Чьим же. В деревне…
— Значит, еще и в деревне любая девушка.
— Ты думаешь, что мой муж…
Аэла не договорила. Очень уж не хотелось думать, что ей изменяют. Больно же…
— Не знаю. Но вряд ли конюх будет зашивать в платье веревку. Ночью, в определенное время, читая заклинания. Да и шов тут не мужской, женский.
— Лучшие портные — мужчины.
— Не всегда. Но ты же меня поняла?
— Да. А ведь еще лошадь…
— Лошадь?
— я люблю иногда проехаться верхом. Недавно меня лошадь понесла, едва об дерево не размазала…
— Как ты уцелела?
— рискнула спрыгнуть, когда эта скотина помчалась через реку. Вымокла вся, ногу подвернула…
— Ты хорошо ездишь верхом?
— Средне. Умею, но делаю это редко. Предпочитаю
— Это тоже могло быть…
— Подумали, что лошадь просто кто-то укусил.
— кто-то? Или что-то?
— Это как?
Тайяна подумала.
— Как дети плюются горохом. А мы можем отравленными иголками. Или просто иголками.
— Тогда почему не в меня?
— Откуда ты знаешь, что не в тебя целили? Да и вообще, вот эти два случая — они не смертельные. Нет?
— Не понимаю…
— лошадь могла тебя покалечить. Убить тоже могла, но чаще при таком раскладе остаются без рук — ног, парализованными и прочее. Порча тоже не смертельна.
— Намекаешь, что меня хотели не убить, а помучить?
— примерно так. Очень по — женски.
— Знать бы — кто?
— Посмотрим. Может, и попадется.
О чем умолчала Тайяна — это о том, что два бабских способа не слишком сочетались с одним — мужским. Обычно женщины не нанимают убийц. Кстати…
— Может, сходить в стражу, узнать, что там с твоими несостоявшимися убийцами?
— ты составишь мне компанию?
— Разумеется.
Аэла решила пойти пешком. Центральное здание, в котором размещались начальник стражи и два десятка писцов, секретарей, допросная, временная тюрьма и прочее — было не так далеко. Минут двадцать ходьбы. А потому — вперед!
Карета?
Можно, только к чему? Все улицы широкие, открытые, а постоянно в карете ездить — так и ходить разучишься. Они медленно шли, беседовали… все изменилось в одну минуту.
За спиной раздался шум, Тайяна вскинула голову — и тут же прыгнула, отталкивая Аэлу к дому, уходя с пути бешено несущейся кареты.
Кто-то кричал рядом, но девушка ничего не слышала. Она вся сейчас превратилась в единый комок мышц и нервов. Они с Аэлой упали на мостовую, камни больно ударили в спину при перекате, рядом рявкнула Ааша — и все стихло.
Карета больше не громыхала. Яна подняла глаза.
Аэла лежала рядом с ней и лицо у нее было белым — белым.
— Ян — на…
Голос ее сбивался, видимо она поняла, что произошло и насколько близко пронеслась смерть.
— Все в порядке, Аэла. Все уже в порядке.
— К-кто… как?!!
— Сейчас узнаем.
Яна была уверена в своих словах, потому что одна из лошадей лежала на мостовой с разорванным боком, вторая невольно остановилась, хрипя и вздрагивая, косясь и иногда взвиваясь на дыбы. И у нее были на то причины, потому что рядом стояла Ааша и злобно рычала на перевернувшуюся карету.
Если там и был кто живой, то показываться ему не хотелось.
— Аэла, ты в порядке?
— К — кажется да.
— Попробуй встать.
Яна поднялась на колени, встряхнулась. Да, нормально. Тело не потеряло навыков. Нархи — ро — они легкие, сильные и главное — они занимаются. Часто и много. Потому что это народ крылатых. А как ты взлетишь, если вместо мышц — кисель?