Те, кого приручили

Южная Юстина

– Ну вот! – возмутились бакенбарды. – Ничья. Кто ставил на ничью? Эмма, ты?

Единственная в компании женщина радостно потерла ладошки.

Олаф выгреб из кармана какую-то мелочь – Ян понял, что играли здесь больше на интерес, нежели на реальные деньги, – помахал морфам и, сославшись на дела, принялся пробираться меж скамей.

– Интересный у вас тут спорт, – Ян спрыгнул с последней ступеньки, последовав за стремительным викингом.

– Надо же чем-то себя занять, когда ни заданий нет, ни тестов не проводят. Это еще что, ты бы видел наши гладиаторские бои…

Сундин их формально не одобряет, но терпит «ради поддержания объектов в тонусе».

– Вы называете морфов объектами?

Олаф чуть нахмурился:

– Сундин называет. Только он.

Некоторое время Олаф шел молча, затем указал на вытянутое двухэтажное здание.

– Асли сейчас там. Должна быть, по крайней мере. Познакомишься со своим… «объектом», – последнее слово викинг произнес поморщившись, как от внезапного селедочного душка.

Ян заметил это, но…

– Асли – девушка? – спросил он, непроизвольно останавливаясь.

– Девушка. И элуморф.

– Ailouros… morphe? Кошка?

– Почти, – на лице Олафа появилась улыбка.

Впервые – не добродушная усмешка, не ехидная ухмылка – улыбка. Открытая и ласковая, будто викинг неожиданно вспомнил, что за дальними морями, в уютной бревенчатой избушке ждет его из доблестного похода во славу Одина маленькая златокудрая дочурка.

– Ладно, чего я тебе объяснять буду, – пробурчал он. – Пошли, увидишь.

И зашагал к зданию, Ян привычно за ним.

Здесь топили гораздо лучше, чем в главном корпусе, поэтому куртки были сброшены прямо в холле, рядом с комнатой охраны.

– Асли у себя? – осведомился Олаф у долговязого охранника на посту.

– Кажись, в тренажерку пошла, – отозвался тот, кивая куда-то направо.

– Значит, и нам туда. Кстати, Ян, на будущее, смени очки на линзы, тренироваться удобнее будет.

Тренажерный зал оказался здесь же, на первом этаже. Его большие, во всю стену, окна выходили на запад. Солнце садилось, и в розовых по-зимнему лучах Ян не сразу заметил фигурку у дальней стены. Невысокая девушка с темно-русыми волосами, собранными в короткий хвостик, одетая в шорты и спортивную майку с кокетливым рисунком-сердечком, разминалась, наклоняясь к полу и касаясь его ладонями. Во внешности ее сквозило нечто восточное – в памяти всплыли арабские сказки, шелковые базары… но так, негромко, намеком. Она сделала несколько разогревочных прыжков – высоких, необычно высоких, отметил Ян. И тут Олаф окликнул ее:

– Асли!

Девушка, мягко приземлившись после очередного прыжка, обернулась.

– Привет, – улыбнулась она Олафу и мазнула взглядом по его спутнику.

Взгляд словно бы совсем мимолетный, но Яну померещилось, что элуморф успела отметить всё: и его рост – не выше плеча Олафа, и волосы – скорее русые, нежели нордически-снежные, как у викинга, и широко расставленные зеленые глаза, и волевой (на что надеялся Ян) подбородок, и тонкокостную фигуру тхэквондиста или пловца. И возраст, конечно, – тридцать за небольшим минусом.

Еще померещилось, будто, подойдя ближе, она втянула ноздрями воздух, вбирая и запоминая его, Яна, запах.

– Привет, смотри,

кого я тебе привел. Ян Эрсберг, теперь он с тобой будет работать.

– Асли Зиа, – девушка накинула на плечо полотенце и протянула Яну руку.

Он протянул ладонь в ответ. Рукопожатие Асли было крепким, несмотря на хрупкость пальцев, но сдержанным, настороженным.

– Очень приятно, – сказал Ян. – Прости, что прервали тебе тренировку.

– Да я только начала, – негромко произнесла она.

Голос элуморфа не походил на мурлыканье, которое подсознательно ожидал услышать Ян, но скользили в нем особые нотки – густые обертона, обволакивающий тембр, плавная ритмика, – в них мнилась некая негрубость, непривычность и нечеловечность. А может, все это ему тоже мерещилось.

Теперь, когда девушка стояла совсем рядом, Ян рассмотрел ее светло-карие глаза, чуть вздернутый носик и милый – вот честно, другого слова он даже не придумал, – милый, слегка узковатый овал лица.

Кожа смуглее, чем привычно, восток в разрезе глаз, имя… Турчанка? Нет, полукровка, это вернее.

– Ладно, ребят, вы тут поболтайте, я отлучусь на минутку, – сообщил Олаф и могучей поступью направился обратно в холл.

– Ты давно здесь? – спросил Ян, просто потому, что уже надо было что-то спросить.

– Полтора года.

– Полтора? А сколько тебе… то есть извини.

Уголки губ Асли вздернулись вверх.

– Ничего страшного, все равно будешь читать мое досье. Двадцать семь.

– Выглядишь моложе. Намного! – Ян и впрямь удивился.

– Спасибо. Это не моя заслуга, у морфов регенерация лучше, чем у людей, сам должен знать. А ты откуда к нам перевелся, не с улицы же пришел?

– Почти с улицы, – признался Ян. – По знакомству попал, через отца. Он в министерстве обороны служит.

– А профессия? В смысле твоя, не отцовская.

– Как сказать. По образованию социолог, параллельно занимался… зоопсихологией.

Асли поняла его смущение, махнула рукой, мол, не парься.

– Тут половина таких, зоопсихологов, – с чуть заметной усмешкой сказала она. – Вторая половина – военные. Ах да, про ученых еще забыла. Ну… будут третьей половиной.

Ян улыбнулся.

В этот момент в зале снова возник Олаф.

– Что скажешь, Асли? Не станем пока кушать мальчика под томатным соусом, пусть живет?

– Пусть, – согласилась девушка.

– Тогда чего мы ждем? Парень слабо знаком с морфами, покажешь ему?

Асли кивнула, отошла на пару шагов. Олаф шепнул Яну:

– Во время трансформации стоять рядом нельзя, идет выброс энергии в атмосферу, может стать жарко в прямом смысле.

Ян, покраснев, наблюдал, как девушка отворачивается от них и привычным движением скидывает с себя одежду и кроссовки. Затем она глубоко вздохнула и… по комнате прокатилась волна теплого воздуха. Тело Асли сжалось, свернулось в клубок, его очертания менялись неуловимо – выгнулись ноги, вспыхнула охряной шерстью спина, мелькнул короткий пушистый хвост, уши задорно качнули черными кисточками. Меньше минуты – и Асли исчезла. На ее месте сидела небольшая, рыжевато-бурая… рысь.