Те, кто убивает
Шрифт:
Эмили взяла Зои за руку и подвела к маленькому столику у окна.
– Сначала кокс, потом секс.
Зои села и взяла соломинку, которую протянула ей Эмили. Она уставилась на рассыпанную по подносу "пудру".
– Я думала, ты сказала, что немного кокcа.
Эмили пожала плечами.
– Я солгала. Hу и что?
– Как скажешь, - Зои вставила соломинку в ноздрю и, наклонив голову к столу, втянула большую часть порошка за один присест.
– Oй! Ух ты! Блядь!
–
Зои усмехнулась.
– Черт возьми, да.
Эмили встала и стянула черное платье через голову. Она подошла к кровати и забралась на нее рядом с Джо, закинув длинную стройную ногу ему на пах. Она одарила Зои озорной улыбкой и, перегнувшись через Джо, похлопала по другой стороне кровати.
– Присоединяйся к нам.
Зои втянула остаток кокаина. Чувствуя себя восхитительно, порочно развратной, она встала и разделась.
Затем подошла к кровати и забралась в нее.
Она не видела Чака до следующего утра.
ГЛАВА 15
22 Mарта
Первая порция прошла легко, следующая - еще легче. Сегодня вечером обычно резкий привкус текилы показался ему сладким. Он был рад этой горечи. Смаковал ее. Упивался ею. Обычно он был не из тех, кто погружается в боль или страдание, но сегодняшний вечер показался ему подходящим для этого. Подходящее время, чтобы открыть потаенные уголки своей души и посмотреть, какие темные силы таятся там.
Чак стукнул пустой рюмкой по стойке, и бармен наполнил еe снова. Он опрокинул рюмку в себя, зажмурился и поморщился, когда крепкая выпивка попала ему в горло. Это была дешевая текила. Фирменный напиток. Заведение было слишком захудалым, чтобы запасти что-нибудь стоящее.
Кого это волнует? Этого будет достаточно.
Дно рюмки снова ударилось о стойку, и дородный бармен, который не двинулся с места и стоял с бутылкой наготове, снова наполнил еe до краев. У мужчины были густые усы, залысины и волосы, собранные в конский хвост. Выцветшие тюремные татуировки украшали его мускулистые предплечья. Багровый шрам под глазом намекал на жестокое прошлое.
Чак поднял рюмку.
– Что это за шрам? Ты получил его в тюрьме?
– Не твое дело.
Чак рассмеялся.
– Да. Ты прав, - oн снова поднял рюмку, но на этот раз не стал сразу же выпивать. Он повернулся на стуле из стороны в сторону, покачиваясь, в голове у него уже приятно гудело от выпивки.
– Здесь всегда так чертовски тихо?
Бармен пожал плечами.
– Иногда. Иногда нет. По выходным бывает много народу.
– Хм. Много реднеков, которые любят по выходным устроить махач, верно?
– Да. Ты что-то имеешь против реднеков?
– Нет, чувак, совсем нет.
– Плесни мне еще раз, Педро!
Здоровяк-бармен покосился на него.
– Меня зовут не Педро.
Ни хрена себе. Парень даже отдаленно не походил на латиноамериканца. Откуда, черт возьми, это у него взялось?
– Извини за это, Хосс[8].
– Меня не зовут Хосс. Меня зовут Джо Боб.
Это началось с фырканья. Беспомощное, рефлекторное выражение веселья. Затем он снова задумался. Джо Боб! Еще одно фырканье, за которым последовало почти девчоночье хихиканье. Ёбаный Джо Боб! Оно идеально соответствовало многим деревенским стереотипам, такое название просто кричало о "лоботомированном мешке мужества лесной обезьяны".
Бармен не выглядел удивленным.
– Что смешного?
Смех вырвался из него, заставив содрогнуться все его тело, когда табурет задребезжал под ним. Он положил голову на стойку и продолжал смеяться, пока, наконец, приступ не начал отпускать его, перейдя в несколько последних тихих смешков и фырканья. Затем он поднял голову и увидел убийственный взгляд, устремленный на него барменом.
– Я думаю, ты закончил, сынок.
Чак сунул руку в карман и вытащил пачку наличных. Он отсчитал сотню двадцатками, положил купюры на стойку и подвинул их к бармену.
– Извини, чувак. Серьезно. Я умею вести себя прилично. У меня просто был тяжелый вечер. Это чаевые к любой выпивке, которую я еще, возможно, куплю у тебя сегодня вечером. Можешь оставить себе. Что скажешь?
Бармен взял банкноты, пролистал их и снова посмотрел на Чака. Выражение его лица теперь было чуть менее злобным.
– Еще одну.
– Просто назло, да?
Уголок рта мужчины дернулся в подобии улыбки.
– Да.
Чак снова вытащил пачку и отсчитал еще две двадцатки.
– Ты жестко торгуешься, чувак, но я готов заплатить кругленькую сумму за привилегию напиться в стельку в этом прекрасном заведении.
Он бросил на стойку дополнительные банкноты, и бармен подхватил их. Он снова наполнил рюмку и поставил бутылку перед Чаком.
– Онa твоя.
Чак ухмыльнулся.
– Спасибо. Не могли бы вы принести мне еще кувшин "Бада"? И, может быть, тарелку этих начос? Только не плюй мне в еду, братан.
Бармен покачал головой.
– Утром ты будешь чувствовать себя как подогретое дерьмо, парень. И это будет не из-за того, что в твои начос попала слюна.