Те странные пути...
Шрифт:
– Нет, - спокойно сказал князь, и его резкие черты лица стали ещё резче, когда губы скривились в презрении.
– Ты не выживешь здесь - и сама ко мне приползёшь на коленях, голодная и замёрзшая, перепуганная - и с мольбой, чтобы на тебя надели рабский ошейник и дали поесть. Если к тому времени останешься в живых.
Новая волна ярости обдала так, что Ксения вскинула подбородок. "Мои прадеды были офицерами царской армии! Мои деды были советскими офицерами! И я, их потомок, добровольно соглашусь стать рабыней?!"
Буквально на губах застыл разъярённый вопль: "А не пошёл бы ты!", но Ксения, напомнив себе, что перед нею сильные мужчины, которым легко... грохнуть её, а потом забыть о её скоротечном в этом мире существовании, заставила себя ровно, без эмоций выговорить сквозь зубы:
– Хватит пугать! Забирайте свои вещички!
Шилох сначала, наклонившись, подобрал ошейник, затем поспешно схватил летящий к князю камзольчик, затем - другие вещи, от которых Ксения освобождалась в бешеном темпе, словно боясь, как бы они не оставили на неё рабского клейма.
Минуты спустя женщина осталась в собственном костюме, а старик Шилох напоследок засучил на её руке рукав её джинсового пиджачка, проверяя, все ли браслеты забрал. Князь Гавилан с нескрываемой брезгливостью оглядел Ксению и свысока бросил:
– Плащ можешь оставить себе.
– Спасибо, - процедила она сквозь зубы его спине. И выдохнула: она его всё-таки понимает - и без старухи Адри! И только сейчас сообразила, как опасно было бы остаться здесь без знания языка, как боялась стать безъязыкой, когда старик принял из её рук налобный обруч.
Корвус только вздохнул, глядя на неё не то с уважением, не то с сожалением, а потом повернул за князем.
– Я бы попросил, чтобы князь взял тебя в крепость, - вполголоса сказал Шилох, - но ты его здорово обозлила. Хотя он мог бы смягчиться, напомни ты ему, что заметила его, раненого, и решилась тащить сюда. Может, передумаешь? Ты подошла старухе идеально.
– Он считает - я не выживу, - хмуро сказала Ксения.
– Ну и пусть считает. Помру назло ему, но свободной! Давить на жалость и на благородство, напоминать ему, что я его спасла, что долг платежом красен, не собираюсь! Откуда здесь, кстати, столько людей?
– Они все притворялись убитыми: и раненые, и здоровые - под завесой моего заклинания. Слишком многочислен был враг и слишком быстро догнал он нас, - объяснил Шилох и едва заметно улыбнулся, - пока ты не потащила сюда князя и Корвуса.
– А как его не потащить, этого князя, - проворчала Ксения, - если он захрипел страшно? И слышно издалека, да и Корвус этот зашевелился... Пропал бы ни за грош...
Старик на эти слова улыбнулся печально. Кажется, он и в самом деле на её стороне, не то что Корвус, но связан, как это называется... вассальной клятвой? И всё же, прежде чем отойти, Шилох воровато оглянулся и сунул Ксении в руку что-то небольшое, но отозвавшееся в сжавшихся пальцах чем-то знакомым. Лепёшка! Всего кусочек, но...
– Спасибо!
– жарко прошептала Ксения, искренне благодарная старику.
Вернулся Корвус и молча положил к её ногам туфли. Ушёл. А Ксения немедленно сунула уже замёрзшие без сапог ноги в привычную обувь. Увы... Как и предполагалось, туфли, насквозь промокшие, за несколько часов лишь отсырели. Стиснув зубы, Ксения решила: "Ну и фиг... Перетерплю. Похожу - согреюсь. Главное - не босиком!"
Она просидела, почти не двигаясь, до рассвета, когда князь велел выступать. Раненые и просто спасённые поднимались с пола и покорно выходили наружу, не оглядываясь на одинокую женскую фигурку, скрючившуюся от холода на сломанной плите. Ксения тоже молча следила за впервые увиденными представителями чужого мира, в который она попала. Теперь, когда дрёма, навеянная старухой Адри, улетучилась, женщина с изумлением поняла, что те худосочные люди с длинными ушами - кажется, эльфы? Потом она обнаружила, после своего поразительного открытия присматриваясь к постепенно выходящим, что есть эльфы и второго вида - высокие, сильные. Их уши хоть тоже были выдающимися, но уже более жёсткой формы.
И только когда все вышли, Ксения вдруг вспомнила: а где же те две огромные псины, которых она врачевала, понукаемая старухой Адри? Быстро вскочила с плиты и обошла укрытие. Нет, здесь ни одной живой души не осталось. Подскочила к выходу.
В сером утреннем сумраке она увидела картину, которую пришлось хорошенько рассмотреть, прежде чем она всё поняла. Лошадей, наверное, не нашли. В единственную, видимо, найденную телегу впряглись два здоровых молодца. Остальные, держась за края телеги, помогали им, подталкивая. Не участвовали в этом деле трое худосочных эльфов, которые, словно сиротинушки, плелись сбоку. На самой телеге лежали двое - наверное, положили самых тяжёлых раненых, кто не мог сам двигаться. Князь и Корвус шли с другой стороны телеги, за ними брёл Шилох, часто оглядывающийся на укрытие... Чуть впереди и за телегой шли по трое с обнажёнными мечами. Охрана? Воины князя?
Она подумала, не помахать ли Шилоху рукой? Не решилась: вдруг не так поймёт?
Собак нигде нет. Опять странность. Не умерли же они за несколько часов?..
Попытавшись вспомнить, сколько всего человек было в укрытии, Ксения покачала головой. Нет, из-за старухи Адри ей этого не вспомнить.
Когда обоз начал пропадать среди исполинских деревьев, коротко обернулся Корвус. Она даже испугалась этого его движения: а вдруг её силой заберут? Но он снова повернулся к князю, а потом обоз пропал...
Так ничего и не поняв, она вернулась в укрытие. Постояла сбоку от входа, бездумно поглядывая наружу... Через полчаса она здесь останется совсем одна. Что-то торкнуло обернуться на опустевшее пространство укрытия. Ксения ахнула. Одна и в холоде! Костерок-то уже догорает, а способностей Адри теперь нет, чтобы зажечь огонь!
Снова высунувшись - осмотреться, нет ли где опасности, она выскочила из развалин и помчалась к ближайшему кусту - наломать веток для костра. На бегу всё оглядывалась, не заметили ли её от неспешного обоза... Кажется, обошлось.
Уже в укрытии, сидя на корточках перед кострищем и подкармливая капризно шипящее пламя наломанными сырыми ветками, она подивилась себе: ну, увидели бы - и что? А потом, следя за вздрагивающим пламенем, насупилась и решила: "Выживу! И не просто выживу, но и стану равной этому индюку Гавилану!"
3
"Я даже не знаю, что за война здесь и с кем, - встревоженно думала она, сидя на корточках у горевшего костерка и отогревая ладони, замёрзшие после сбора веток.
– Не удивлюсь, если её начал этот Гавилан! Будь я его соседом, здорово бы враждовала с ним!"