Те странные пути...
Шрифт:
Но Ксения уже загорелась идеей. Кажется, даже дышать легче стало, когда впереди забрезжила надежда вернуться. Взбодрившись, она отошла в кущу тонкоствольных деревьев и обнаружила, что попала в рощицу лещины. Пройдя немного, сообразила, что и в самом деле валежника здесь много, и принялась не ломать ветви, как сначала намеревалась, а собирать трухлявые сучья, складывая в одну кучу. Ухватила тяжёлую охапку и потащила к укрытию. И внезапно согнулась у последнего дерева рядом с укрытием, охнула. Валежник выпал из ослабевших рук, которыми затем она машинально схватилась за живот.
"Что случилось, Ксения?"
– Живот режет, - слабо пожаловалась она и медленно и осторожно, стараясь не вызвать новых спазмов, опустилась на охапку валежника.
– Так, как будто... ножом... Ой-ё-ёй, как больно-то... Да что ж это такое...
"Наелась на голодный желудок щавеля-то...
– проворчала Адри.
– А он - кислый! Встать-то можешь? Дотащи сучья-то, а потом поешь уголька из костра! Не сразу, но быстрей пройдёт, чем будешь ждать, когда само уляжется..."
Слишком сосредоточенная на боли, Ксения не сразу поняла, о каком угольке говорит старуха Адри, но потом вспомнила. Всё правильно! Активированный уголь! Это ведь обычное сожжённое дерево! Только в продажу поступает очищенным. И там, в укрытии, этого угля, её спасения, полно в погасшем костре! Подбодрённая этой мыслью, охая от каждого движения, Ксения встала и, подхватив охапку валежника, согнувшись от рези, заковыляла к укрытию. Со слезами на глазах, кривясь, плюнула на все принципы безопасности и ворвалась в убежище с таким шумом, что только секунды спустя сообразила, что может напугать Метту.
Ага, напугаешь такую!
– Кто здесь?
– резко спросили из темноты. И зазвенел явный меч.
Ксения с грохотом уронила валежник, ногой двинула всю кучу к кострищу и только потом выдохнула:
– Я это. Ксения. Ой, демон бы всё подра-ал... Метта, дай мне угля - ты видишь его?
– Ты отравилась?
– Неожиданно волчица, тенью гуще остальных, оказалась настолько рядом, что склонилась над нею, вставшей на колени - пригибаясь к самому полу, чтобы уменьшить усилившуюся резь.
– Сейчас, я быстро... Держи.
Ощутив в ладонях нечто длинное, неприятно сухое и шелковисто скользящее, Ксения, нисколько не сомневаясь, сунула уголёк в рот. Почувствовала, но не услышала, как отошла волчица (удивилась ещё: как быстро Метта в себя пришла!), а потом вернулась. Что-то прошуршало рядом, на полу, затем Метта решительно взялась за плечи Ксении и с колен мягко толкнула её лечь на расстеленный плащ.
Морщась, Ксения размолола зубами уголь и смочила его слюной. Старуха Адри ещё посоветовала: "Ладонь на живот и мысленно проговаривай такие слова..." Слова оказались непонятными, хотя и были смутно знакомы. Но Ксения сообразила, что это какое-то исцеляющее древнее заклинание, и принялась повторять его за Адри, не переставая, одновременно с трудом глотать следующие порции угля.
В промежутке между спазмами, она подожгла валежник, который Метта чуть не профессионально расположила для костра.
Через полчаса Ксения почувствовала себя лучше. Попробовала подняться. Изнутри удара ножом, по ощущениям, не последовало. Посмотрела на сидящую рядом волчицу. И поняла, что хворь прихватила её вовремя. Теперь она знает, что Метте можно доверять.
– Кроме тех вещей, которые сушатся на плите, при входе лежат вещи, которые я тоже сняла с мёртвого демона, - вполголоса, чтобы лишний раз не тревожить несчастный живот, проговорила она.
– Там его военное облачение. И, будь осторожна, там ещё осталось пять яиц. Принеси их к костру, ладно?
Пока волчица искала необходимое, Ксения попробовала встать. И выяснила, что чувствует себя нормально.
– Это заклинания помогли?
– прошептала она.
"Заклинания только усилили действие угля, - объяснила Адри.
– Кстати, запоминай потихоньку. Будем учиться на ходу".
– Почему на ходу?
– успела прошептать она.
"Забыла, как я научила тебя языку? Было больно!"
– Вот, - сказала волчица, протягивая в ладонях птичьи яйца и не сводя с них глаз.
"Отдай ей ещё два, - велела старуха, - остальные запеки. Я подскажу - как".
Ксения последовала совету, и Метта быстро отошла от неё в густую тень. Оттуда не послышалось ни звука. Ксения же быстро проговорила вслух, шёпотом, убедившись, что Адри её мыслей не слышит:
– Мне всё равно. Пусть боль. Если есть возможность быстро обучить тому, что поможет Метте вылечиться, а мне - вернуться домой, то я согласна на любую боль.
"В таком случае, это хорошо, что Метта знает о твоей боли, - задумчиво сказала старуха Адри.
– Начнём с яиц. Ты слишком голодна для новой боли. У тебя есть чем проткнуть яйца с двух концов? Это нужно, чтобы они не лопнули".
Взявшись за ворот рубашки, Ксения отстегнула декоративную булавку, которую носила вместо брошки. Украшение состояло из самой булавки и двух маленьких бусинок в её головке. Затем, пока яйца, которые надо было время от времени осторожно переворачивать, запекались, водрузила на сучья принесённый волчицей шлем с водой. Когда Метта вернулась, Ксения вручила ей шлем и велела выпить отвар, пока она прикладывает к срезанной коже на её голове растёртые листья подорожника с добавленными к ним листьями других трав. Затем сказала:
– Постарайся слишком резко не двигать головой. Завязывать пока не будем, потому что через некоторое время наложим ещё одну часть трав вместо этой.
– Ты целитель?
– хрипловато спросила волчица, покорно подставляя голову.
– Нет, я просто немного знаю травы, которые могут помочь в лёгких случаях.
"Добавь - и простейшие заклинания, помогающие восстановиться", - велела Адри.
Ксения повторила.
– А... кто ты?
– тревожно спросила Метта.
– Рассказать?
Пока волчица удивлённо хлопала глазами на странный вопрос, Адри ответила.
"Расскажи. От неё нельзя скрывать ничего, кроме того что я осталась с тобой".
Вопрос: "Почему нельзя скрывать?" чуть не сорвался с языка.
– Ладно. Дело было так, - начала Ксения.
– Я жила в своём мире - ты же по одежде видишь: я чужестранка. И вдруг меня вчера втянуло сюда, к вам. Я упала на дороге, в нескольких шагах отсюда. Увидела бой. И то, как убивают людей вокруг меня.