Те странные пути...
Шрифт:
Когда она, как сумела, рассказала о бумаге и ручках в своём мире, спросила сама о книжных листах:
– А это что за бумага? Серая какая-то...
– Бумагу в основном делаем из осиных гнёзд, - объяснил Шилох.
– Это если своя. А так привозим издалека. А чернила для ручки, как ты их назвала, варим из дубовых горошин.
Напротив сел маг Мори и принялся называть первые буквы из книги, взятой им по дороге с полки. Ксения старательно переписывала буквы в свой блокнот, из которого вырвала несколько листов в подарок для Шилоха. Писала, рядом добавляя звучание этой буквы, а заодно - пару слов, в которой буква есть. И думала, невольно улыбаясь: "Вот приедет Корвус, а я тут столько всего сделаю! И буду лучше знать, что такое ведьма в этом мире!" А ещё она, усмехаясь себе, подумала, что готова разделить с Корвусом его малюсенький уголок. Лишь бы только быть рядом с ним. И, прежде чем переписать следующую букву, она деловито подумала, что единственное, что она изменит в его "доме", - это сделает его кровать чуть-чуть уютней. То есть заберёт постель с кровати Шилоха и перетащит в своё будущее "жилище"!
23.
Тот же майордом, когда-то воин, сейчас согбенный от возраста, но всё ещё крепкий, лысый и глазастый старик, объявил Ксении, что князь будет отсутствовать, как минимум, с неделю. Максимум - дней десять. Она решила считать за срок минимум и занялась делами. Сначала усердно училась чтению и письму. Было легко, потому что приходилось запоминать только буквы. А переписав с десяток страниц, уже начала читать по слогам и писать, время от времени поглядывая на отдельную страничку с алфавитом.
Одновременно вспоминала шитьё и вязание. К вышивке её всё равно не допустили бы: здесь вышивали такими тонкими иглами - и такими тончайшими стежками, что и сама она, глянув разок на творения здешних мастериц, наотрез отказалась от этого дела. Зато в дело у неё неплохо пошли спицы - не только воины нуждались в грубо вязанных рубахах под кольчугу. Кроме всего прочего, присоединившись к другим женщинам замка, она начала учиться прясть шерсть, чтобы иметь потом пряжу для вязания.
И каждый день Адри экзаменовала её на знание тех заклинаний, которые Ксения знала, но о которых забывала и не сразу реагировала ими там, где нужно.
Рэд тоже попал в учителя: помогал Ксении научиться верховой езде, из-за чего Ксения отказалась носить платье, а переоделась в привычные джинсы с юбкой-плащом. Тем более она давно заметила, что здесь многие женщины ходили в штанах.
А потом Ксения не утерпела. Это случилось на третий день после отъезда из крепости князя с Корвусом. Улучив момент, когда в послеобеденное время всем стало не до неё, она сбежала из комнат Шилоха вниз, в уголок Корвуса.
Ксения выбрала время, когда воины были на тренировках, как она называла увиденное: учились обращению с различным оружием, боям в поединках, а также атаке и обороне целыми группами - Метта разок сводила её во внутренний двор замка, кое-что рассказала. Так что в помещении, где обычно жили воины, никого не было. Зайдя за полог, Ксения расстегнула пояс своей юбки-распашонки и постелила её на топчан с тощим матрасом. Хотелось посидеть и подумать о своём, чего ранее не получалось. Слишком много времени отнимало чтение и письмо, а также знакомство с хозяйством замка - а значит, и со здешним бытом.
Крепость всё ещё жила военной жизнью, то есть в ней не только продолжали готовить воинов к внезапным тревогам или отражению приступов, но вокруг неё и на её стенах продолжали постоянно дежурить дозоры, внимательно вглядываясь в пространство вокруг да около. И по-прежнему крепость Гавилана стояла единственным оплотом на пути тех редких демонов-оборотней, о которых иной раз доходили слухи. Часть княжеских владений, откуда бежали крестьяне и поселяне, так и оставалась страшным местом, где из-за лесного дерева мог выскочить жуткий враг, до сих пор терпеливо выжидавший свою жертву в какой-нибудь засаде.
Здешний быт пока мало был изучен Ксенией. Она видела лишь то, чему её терпеливо учили все: и Адри, и Шилох, и даже Чара, вроде и обвыкшаяся в княжеском замке, но... вслух деревенская ведьма частенько мечтала вернуться в деревню, в свой дом. И Ксения, которая, бывало, открывала рот, чтобы вернуть её с небес на землю и напомнить, что дом, возможно, сгорел, умолкала и только улыбалась её мечтам.
Только теперь Ксения, как она думала, поняла причину, по которой Корвус ютился в уголке, за пологом, - теперь, когда увидела в том помещении, где жили воины, ещё несколько похожих пологов. Крепость переполнили воины и те многочисленные беженцы, которые не хотели уходить от родных мест, дожидаясь в безопасном месте, пока их земли освободят от врага. Даже тех домов, которые имелись во внутренней части крепости, на всех не хватало. Воины были не только свои, замковые, но и отовсюду: от здешнего правителя, которому подчинялся Гавилан; от соседей, которые жили подальше от армии демонов-оборотней, но страшились их (и правильно делали), а потому присылали свои отряды на помощь - хоть и не всегда добровольно...
Людей в крепости было столько, что её стены чуть не трещали по швам. Поэтому старый Шилох хоть и ворчал, но терпел в своей башне, где обычно занимался примитивной алхимией, самых настоящих квартирантов.
Сейчас же Ксении хотелось подумать о Корвусе - и его угол был лучшим местом, потому что сюда никто не мог зайти и потребовать, чтобы она занялась чем-то другим. Не то чтобы она хотела удрать от каких-то обязанностей... Нет, ей хотелось остаться в условном одиночестве - и почти рядом с ним, с воином, который, как казалось, незримой тенью присутствовал сейчас здесь.
Для начала она заметила, что в его уголке довольно чисто, одежда аккуратно сложена на топчане и запах мужского пота приглушён странным лёгким ароматом. Оглядевшись, обнаружила пучки трав, развешенных по шесту с пологом. Хмыкнула. Откуда это здесь? И в сердце вдруг кольнуло: а если у него есть... женщина? Ну, такая, которая не рассчитывает на замужество, но готова предложить одинокому мужчине всё то, что ему требуется по жизни? Она облизала губы... А она... сумеет принять этот факт? А если Корвус... привык к такому? Не будет ли он и дальше гулять?
Странное чувство, которого она раньше не испытывала, даже узнав о том, что муж предпочитает проводить своё свободное время с кем угодно, только не с нею, заставило её вскочить с топчана. Воинственно шмыгнув, она вздёрнула подбородок: "Ведьма я, в конце концов, или нет? Неужели не приворожу Корвуса, если он соберётся пойти на сторону?!
– Секунды сумбурных размышлений - и она тяжело осела на топчане.
– А нужен ли мне тот, кто готов отказаться от меня ради другой? Хотя бы на время?
– Уставилась на грязную, с потёками (кажется, её пытались отмыть?) занавеску. Ещё секунды. Сумела улыбнуться.
– Я ещё толком не знаю, захочет ли он, чтобы я была рядом с ним навсегда, а уже всю жизнь напридумывала нам обоим. Причём, жизнь не самую лучшую. Почему так? Обжёгшись на молоке, на воду дую?
– Слабо улыбнулась.
– Хотя, Корвус, с тобой лучше думать по-другому: пуганая ворона и куста боится... Почему же я так пессимистично смотрю на будущее? Из-за бывшего мужа? Из-за того что не успела как следует узнать Корвуса и потому ему заранее не верю?"
Она подняла руку, чтобы нащупать прячущуюся в волосах цепочку, подаренную Корвусом. Она нашла в своей сумочке заколку и вдела в неё несколько звёнышек цепочки - получилось такое нехитрое украшение. Увидев его впервые, Адри улыбнулась... А Метта стала относиться к ней как-то так, словно между ними, почти подругами, вдруг возникла сословная преграда, - почтительно и уважительно. Смешно, но видевшие цепочку в волосах Ксении Чара и Сиринга нисколько не изменились. Может, они и правда не увидели в скромном украшении чего-то большего, чем украшение? А Метта разглядела? Господи, как тяжело оставаться в постоянном неведении...