Те же и Скунс – 2
Шрифт:
Что ж, теперь Каролина могла проделать это сама. Причём не расстёгивая. Она не закричала и не заплакала, лишь молча прислонилась к стене. Снегирёв прошёл мимо девушки и открыл балконную дверь. Талый снег неохотно отпустил несчастную сумку.
– Не держите долго открытым, у меня кактусы, – предупредила Жанна Петровна. Затянулась сигаретой и насмешливо улыбнулась Каролине: – Подумаешь!.. Заедете сейчас со спонсором в магазин…
Снегирёв спиной вперёд покинул балкон и стал закрывать дверь. Увы, та упорно не слушалась. Сколько ни дёргал и ни тянул её Алексей, всякий раз дверь насмерть заклинивала, не дойдя
– Извините, уж больно хлипкая оказалась… Как делают, всё на соплях! Ну ничего! Завтра утречком звякнете в жилконтору, придут, всё быстренько сделают…
Поднял сумку, подхватил Каролину – и бодро двинул мимо остолбеневшей хозяйки на выход.
Уже в «Ниве» Каролина вытащила из сумки неузнаваемо разбухший, склеившийся томик Жюля Верна, и руки у неё затряслись.
– У тёти Фиры… знакомая в БАНе [64] работала, – искоса поглядывая на девушку, сказал Снегирёв. – Книги приносила сушить. Так что технология есть… откачаем.
64
Библиотека Академии наук. Имеется в виду пожар, когда книги сильно пострадали от воды, вылитой пожарными на огонь.
Остальное содержимое сумки имело вид полностью непотребный. Каролина даже не пыталась разделить мокрый ком на отдельные предметы – так всё вместе и запихнула обратно. Алексей выцелил по курсу большой магазин, решил последовать мудрому совету Жанны Петровны и остановился:
– Пошли, принарядишься. Каролина мотнула головой:
– Заработаю сначала…
Они с Тарасом и так были должны «дяде Лёше» тьму денег – за курсы, куда Тарас как раз сегодня впервые отправился. Снегирёв расхохотался:
– А до тех пор голышом? Ой, мамочки. Стриптиз на дому, всю жизнь мечтал… А что, это мысль! При твоей-то фигурке!..
В наше время, когда почти все автомобилисты устремились на заработки, поймать машину несложно. Пролетев единым духом больничный двор, Катя Дегтярёва выскочила на Ленинский и подняла руку, и у поребрика почти сразу остановилась утратившая из-за грязи цвет «четвёрка».
– На Будапештскую, – сказала Катя, садясь. – Угол Фучика. И, я вас очень прошу, как можно быстрей…
– Сороковник, – немедленно отозвался водитель. Катя не торгуясь кивнула:
– Поехали.
Денег у неё с собой не было ни копейки, но возле ожогового центра наверняка присутствовала в полном составе «Эгида» – найдётся у кого стрельнуть… Однако водитель, мужчина в соку, успел оценить её тонкий спортивный костюм и промокшие тапки. А также полное отсутствие каких-либо сумочек и кошельков, лишь висящий на поясе маленький телефон. Какие выводы он из этого сделал, осталось навсегда его тайной. Он хохотнул и положил руку Кате на колено:
– А то натурой давай, отказываться не буду!.. Вот это была его большая жизненная ошибка. Сотрудники ГАИ впоследствии объяснили ему, как сильно ему повезло, что вообще остался в живых. Да он и сам это понял, причём в первую же секунду. Катя зашипела сквозь зубы, её ладонь цепко накрыла его кисть и, вписавшись в движение,
– Я сказала, поехали!..
– Пусти, пусти… – Хозяин «Жигулей» не смел ни вырываться, ни даже смотреть в белые глаза пассажирки. Катя выпустила его, и он сделал самое первое и естественное, что пришло ему в голову: мигом распахнул дверцу и выскочил вон из машины. Ключ остался торчать в замке зажигания. Катя без промедления забралась на водительское сиденье, и «четвёрка» фыркнула выхлопом, исчезая в автомобильном потоке.
Каролина всё-таки очень стеснялась тратить чужие деньги и управилась с покупками быстро. Алексей ещё заглянул в отдел, где торговали аудио-видео-техникой. Надежды, что Ваня Резников раздобудет ему полный «боекомплект» для ремонта, почти не осталось, и он сильно подозревал, что тёте Фире, увы, придётся смириться с чем-нибудь сугубо японским…
Телевизоры, стоявшие рядами на полках, работали почти все. По одному каналу крутили мультфильм, по другому – аргентинскую мыльную оперу. Примерно четверть телевизоров была настроена на питерскую программу и показывала новости. Звука не было, но Алексей увидел на экране знакомую улицу и присмотрелся внимательнее.
Пожарные заливали пеной бешено пылавший автобус. Пухлое белое озеро растеклось от одного поребрика до другого, люди в спецкостюмах и шлемах стояли в нём по колено, но страшное бензиновое пламя, чуть затаившись и отступив, снова и снова выбрасывалось языками сквозь разбитые окна…
Потом на фоне пожара возник корреспондент с микрофоном. «…И своими неуклюжими действиями, – прочёл по губам Снегирёв, – превратили его в прижизненный крематорий для пятерых юных, пытавшихся…»
Кадр сменился. Место трагедии стремительно покидала сверкающая огнями «Скорая помощь». За нею выруливали два больших внедорожника, и в один из них чуть не на ходу запрыгивал… Сергей Петрович Плещеев.
Эгидовский шеф присутствовал на экране всего долю секунды, но Скунс успел заметить выражение его лица, и дурное предчувствие охватило его сразу и плотно. За кем так помчался Плещеев, кого увозили на «скорой»? Кого-то из «юных, пытавшихся»?.. Ох, навряд ли… Алексей стал ждать, чтобы снова показали журналиста и хоть что-нибудь выяснилось, но сюжет был исчерпан. «А теперь о событиях более радостных», – беззвучно улыбнулась комментаторша дежурной голливудской улыбкой. Возникли красивые позолоченные интерьеры, взмахнул смычками оркестр… Дворянское собрание проводило очередной бал.
Когда Снегирёв отпер «Ниву» и они с Каролиной забрались внутрь, его внимание сразу привлекло деликатное попискивание компьютера. Алексей вытащил его из гнезда и раскрыл. Набрал пароль, и через секунду на зеленовато-сером экране возникли чёрные буквы. «Горчичник, это Бешеный Огурец. Выйди на связь».
Антон Андреевич Меньшов прибыл к ожоговому центру самым последним. Не хватало только поднятого по тревоге Ассаргадона, но тот мчался на своём «Леснике» издалека и притом через весь город, и чисто физически не мог ещё подоспеть.