Те же и Скунс – 2
Шрифт:
«Жигулёнок-троечка» цвета рыжей охры, с чёрным капотом (последствия давней травмы, полученной оставленным во дворе автомобилем при таинственных ночных обстоятельствах) двигался по Адмиралтейской набережной в левом ряду, за две версты готовясь к повороту возле Исаакия. Светловолосая девушка, сидевшая за рулём, напряжённо смотрела вперёд, время от времени косясь в зеркало заднего вида и болезненно закусывая губы на недовольные гудки, то и дело раздававшиеся за кормой. «Никогда не обращай внимания, – наставлял папа. – Пусть гудят: в случае чего не им в происшествие попадать…»
Папе, с его тридцатью годами за баранкой, говорить было легко. А у Даши в данный момент происходил самый первый самостоятельный выезд, и она стискивала руль такой мёртвой хваткой, что, если бы прямо сейчас в самом деле ЭТО
Права у неё вообще-то были давно. Однако автомобиль в семье Новиковых традиционно считался делом мужским. Папа знай рассуждал, как с удовольствием передал бы ржавеющий агрегат справному зятю: пусть возится… Опять же и «гонять» туда-сюда почём зря за рулём родительской машины Даша особенно не стремилась. Так что на сегодняшний подвиг её вдохновили вовсе безвыходные обстоятельства. Надо было поспеть в десять разных мест по делам, касавшимся научного наследия дедушки, а папа, как назло, подхватил очередную разновидность гриппа, традиционно явившегося из Гонконга. И ни на что, кроме раздачи бесплатных советов, временно не годился.
А замуж Даша так и не вышла.
Она составила по автомобильной карте маршрут, с трепетом завела семейный рыдван… и никак не могла отделаться от лёгкого изумления, обнаружив, что без папы, сидящего справа, машина выполняет всё то же, что и при нём.
Она выехала из дому в районе обеда, и поначалу всё шло хорошо. Однако потом разразился час пик, и для начала Даша угодила в объезд возле концертного зала «Октябрьский». Какая-то «персона» то ли прибывала, то ли отчаливала с мероприятия, – соответственно, простых смертных направляли задворками, по Греческому проспекту. Этот последний годился испытывать на живучесть современные танки. «Троечка» чудом не рассыпалась на колдобинах и выпирающих трамвайных рельсах, героически вывернула на Некрасова и уже у набережной Робеспьера еле затормозила перед светофором, без предупреждения выдавшим жёлтый…
…На траверзе Адмиралтейства раздражённые гудки сзади неожиданно прекратились. Не сразу осознав это, Даша бросила взгляд в зеркальце. За ней, отсвечивая золотистым металликом, мягко катился большой джип. И хотя всем известно, что на джипах ездят сплошные бандиты, – некоторым образом чувствовалось, что этот не станет понукать замешкавшегося «чайника» истошным гудком, а, наоборот, как бы даже прикроет, предоставив особо недовольным таранить свою дорогостоящую корму.
Даша сразу приободрилась, включила поворотник и благополучно вырулила по стрелке налево. Благородный «бандит» немедленно умчался вперёд и сразу исчез в хлопьях мокрого снега. «Серёжа… – невольно подумалось ей. – Вот кто водит… И за рулём такой же… тактичный… добрый…»
Она невесело вздохнула.
Впрочем, размышлять о Серёже Плещееве тотчас стало некогда: перед Дашей во весь рост поднялась проблема парковки. Ей вообще-то нужно было в Мариинский дворец, но сунуться на отгороженную площадку она не решилась. Наверняка выгонят – неча занимать служебное место! А в остальных местах не то что стоянка – даже остановка была самым бескомпромиссным образом запрещена. В том числе и на Вознесенском проспекте, куда волей-неволей пришлось проехать. Неопытная автомобилистка мучительно щурилась сквозь заляпанное лобовое стекло и была близка к панике, когда спасительная мысль осенила её. Она свернула направо, в какой-то тупичок, и там благополучно припарковалась. Заглушила двигатель и некоторое время сидела неподвижно, блаженно откинувшись на спинку сиденья и чувствуя, как отпускает напряжение. Плохо верилось, что рано или поздно она опять окажется дома, станет пить чай и посмеиваться, докладывая маме с папой о своих похождениях, и автомобильное море будет казаться ей по колено…
Она сказала себе, что через час с чем-нибудь, когда поедет обратно, потоки машин наверняка схлынут, и домой на Колокольную она доберётся скорее всего без проблем.
Выбралась из машины, повернула в замке ключ (сигнализация давно не работала), подняла воротник и торопливо зашагала к обители законодательной власти.
Спустя два с половиной часа она вновь подходила к машине, чувствуя себя бесконечно усталой. Это совсем особенная и очень неприятная усталость, когда приложены немалые силы – и выясняется, что впустую. Человек, к которому она ходила на рандеву, был когда-то дедушкиным учеником. Академик Новиков связывал с ним большие надежды и весьма огорчился, заметив однажды, что перспективный молодой учёный направляет свои силы всё больше по части администрирования. Впрочем, сказал он тогда, у каждого своя стезя. Толковые чиновники от науки – это тоже, знаете ли… И вот сегодня, придя точно к назначенному времени, внучка покойного академика битый час просидела перед начальственной дверью. Потом выслушала длинный монолог о прекрасных былых временах и о мерзости времён наступивших. И наконец выяснила, что пришла не по адресу. То есть вообще-то по адресу, но не вполне. Сперва ей надо в Смольный. К какому-то Гнедину. Владимиру Игнатьевичу. Заместителю начальника юридического управления…
Даша Новикова смахнула с пальто капельки сырости, отперла дверцу и юркнула в машину, предвкушая тепло. Вставила ключ в замок зажигания, повернула…
…И вместо уверенного, радующего слух взрёва заводимого двигателя услышала слабенькое, умирающее жужжание стартёра. А потом – зловещую тишину.
Она поспешно вернула ключ в исходное положение и почувствовала, как начали дрожать руки. Озябшей было Даше сразу сделалось жарко, на лбу выступил пот. Запуск мотора всё ещё оставался для неё полумистическим процессом, происходящим в непостижимых недрах автомобиля. Папа, возможно, сообразил бы, что делать, но папа был далеко. Даша подумала о паническом звонке домой (должны же в окрестностях законодательной власти водиться работающие автоматы!), но воображение тотчас нарисовало ей больного родителя, собирающегося на улицу – выручать дочь. Она нахмурилась и вновь повернула ключ, повторяя попытку.
На сей раз стартёр едва отозвался и сразу же беспомощно смолк.
Даша отчаянно сосредоточилась, вглядываясь в приборную панель… И заметила, что габаритные огни, оказывается, всё это время так и оставались включёнными.
Вот, значит, что на самом деле значили папины недавние жалобы на постоянно «садящийся» аккумулятор. Вот оно, стало быть, как…
Даша вновь выбралась наружу, на ветер, в слякотную непогоду, торопливо вышла на проспект и замахала рукой, стараясь остановить какой-нибудь автомобиль. Правду сказать, в этом деле опыт у неё был небогат, ибо скромный доход семьи предписывал пользоваться общественным транспортом, а не дорогостоящим частным извозом. Видимо, отсутствие должной решимости в фигурке с жалобно воздетой рукой ощущалось и сказывалось. Никто так и не пожелал тормозить. Придя уже в полное отчаяние, Даша вспомнила о знаке, запрещающем остановку, потом разглядела вдали фигуру вроде бы милиционера, вышагивавшего туда-сюда вдоль поребрика. Она воодушевилась и заспешила к нему, но тут же как по щучьему велению рядом с силуэтом в форме из снежных завихрений возникла машина с синей полосой на борту. Страж порядка хлопнул дверцей и укатил прочь, не обратив на терпящую бедствие никакого внимания. Наверное, у него кончилась смена.
«Может, Серёже позвонить?..» – мелькнула малодушная мысль. Даша тут же представила, как набирает знакомый номер, и трубку снимает его жена Люда. Ой, только не это…
Она всхлипнула, вернулась к безжизненной «троечке», извлекла из багажника раскладной треугольник аварийного знака и вновь поплелась на проспект. Может, хоть на это кто-нибудь прореагирует?
Чудо произошло сразу, как только она повернулась лицом к слепящему ветру, неловко прижимая к груди светоотражающий треугольник. Что-то большое выделилось в транспортном потоке, замигало поворотником и остановилось подле неё. В свете уличного фонаря блеснул золотистый металлик.
– Девушка, что случилось?
Он придерживал дверцу рукой, перегнувшись с водительского сиденья, – крупный, плотный молодой мужчина в дорогой кожаной куртке, такой же светловолосый, как сама Даша. Изнутри джипа веяло приятным теплом, там работала мощная печка и негромко мурлыкала хорошая стереосистема.
Столь неожиданное проявление участия едва не заставило Дашу разреветься. Губы, по крайней мере, запрыгали:
– Машина… не заводится…
– Где? – Мужчина шире распахнул дверцу. – Да вы забирайтесь, покажете.