Театр и фантастика (сборник)
Шрифт:
– Та-ак, вы, значит, Рябопляс? Ольга? И над каким заклинанием мы будем работать сегодня?
– Над сверхмелким телепортом, – брякнула Оля первое, что пришло на ум.
На самом деле сверхмелкий телепорт она отработала еще две недели назад под руководством Гостя, и шеф остался настолько доволен, что даже порекомендовал отложить это заклинание на зимний зачет.
Старушка потерла ладони:
– Очень хорошо, пожалуйста, пожалуйста…
И, когда Оля, встав посреди аудитории, подняла руки в заученном жесте – моментально ее остановила:
– Нет,
Нимиридора Александровна говорила долго – о цветах и людях, о небесных явлениях и даже о своей первой любви. Оля поймала себя на слабом интересе; в пожилой наставнице погиб не то поэт, не то ботаник, и уж во всяком случае ей следовало взяться за написание мемуаров…
Вместо положенного получаса занятие длилось почти два. Оля вышла из аудитории, пошатываясь, одурманенная запахом свечей, ни разу не доведя до конца даже такого простого, отработанного заклинания, как сверхмелкий телепорт…
В полупустом гардеробе расчесывался перед зеркалом Андрюша Попов по кличке Отступник. Еще летом, на первом экзамене по мастерству мага он получил два балла – но уговорил Гостя принять пересдачу и нарастить оценку до трех, чтобы он, Андрюша, мог перевестись на теоретико-экономический факультет…
В практике Гостя такие случаи бывали. Он позволил уговорить себя – и очень удивился, когда первого сентября Андрюша как ни в чем не бывало явился на сбор курса – он, видите ли, передумал переводиться и сумеет доказать шефу, что достоин и дальше обучаться практической магии…
Оля завидовала Андрюшиному характеру. Гость его игнорировал; отлученный от индивидуальных, Андрюша являлся только на общие показы, чтобы продемонстрировать самостоятельные достижения и в очередной быть размазанным по стенке. Язык у Гостя был страшный, беспощадный язык, Оля после одного такого «разбора» побежала бы топиться…
– Попалась старухе? – спросил Андрюша, красиво повязывая шарф.
Оля кивнула.
– И что?
– Ничего, – Оля ловко сунула руки в подставленное Отступником пальто. – Воспоминания давно минувших дней. А у тебя?
Парень вздохнул:
– Ходил к Гостю, просился на индивидуальные… Ну, как всегда. Вышвырнет он меня…
Вышвырнет, подумала Оля. И неожиданно для себя предложила:
– А ты пошел бы к старушке. Она и тебе рада будет…
Отступник задумался. Помотал головой:
– Мне, видишь ли, работать надо… Заклинания нарабатывать, чтобы зимой кафедре показаться. А старческие воспоминания…
И они пошли в общежитие – пешком, по темной осенней улице. Впереди неспешно брела от фонаря к фонарю маленькая согбенная фигурка с огромной сумкой.
Говорят, ректор был категорически против Нимиридориного присутствия на кафедре. Говорят, Гостю пришлось выдержать за нее настоящий бой…
На следующей неделе Оля была относительно свободна; в понедельник делили индивидуальные,
– …Оленька? Добрый день, добрый день… Помните, прошлый раз мы говорили о старом городе, о том, как важна для мага духовная связь с предметами, сцепка… Вот, я принесла альбом фотографий, это первое подобное издание, ему сто лет… И еще – вот это живопись, традиционная готика, это очень важно, вы увидите, как по-другому пойдет рука, как органично ляжет заклинание… Я дам вам этот альбом с собой. И вот эту книгу…
Они опять проговорили два часа – вернее, говорила Нимиридора, а Оля слушала, опустив подбородок на сплетенные пальцы, и кивала… И ушла, волоча тяжеленные альбомы, и кулек разорвался по дороге домой, и пришлось тащить приобретение под мышкой…
– Эта пенсионерка тебя так хвалила, – вскользь заметила Алла Вампирша, получившая свою кличку за неумеренное пристрастие к яркой помаде. – Я как раз с Гостем сидела, когда она вошла после занятий, румяная, что твой помидор. «Ах, Женечка! Какая чудная девочка эта Рябопляс!»
Оля вздохнула, потому что в ее планы на следующую неделю Нимиридора Александровна не входила. Она подобрала и выучила несколько новых мелких заклинаний, и хотела показать их Гостю…
– Эй, Командор! Я же просила меня к шефу записать!
– У шефа занято, – удивленно отвечал Гена Плотников, бессменный староста по кличке Командор. – А ты разве не к Доре?
– Три раза подряд?! Хотя бы к Волку меня запиши, мне надо…
– Волк со вторника в командировке… И вообще, народ, что за свинство? Сейчас всех подряд буду к Доре писать…
«Народ» на секунду оторвался от термосов и бутербродов:
– На фига?!
– Умный такой – сам запишись…
– Пиши-не пиши, все равно никто не придет…
– А Гость сказал, если к ней до зимней сессии никто ходить не будет – сократит старушку, отберет часы…
– Правда? – спросила Оля, неприятно пораженная.
– Я слышала, – сказала Алла Вампирша.
Оля промолчала.
Вскоре выяснилось, что Командор исполнил обещание и всех, записавшихся к Волку, автоматически переадресовал к Нимиридоре Александровне; правда, на обычное положение вещей это совершенно не повлияло, потому что на занятия к старушке явилась, как всегда, одна Оля.
– …Эта роза, эти такие странные лепестки, будто изорванные… Редкий сорт. Мой муж спросил меня – о чем это тебе напоминает? Роза в таких прекрасных лохмотьях… Я сказала – это первая брачная ночь… И покраснела… Мы были очень молоды тогда, чуть старше вас, Оля…
Минул еще один месяц.
– Ты мало работаешь, – сказал Гость, когда Оля наконец-то показала ему свои домашние заготовки. – Мало ходишь на индивидуальные… Я разочарован.
– Я хожу… к Нимиридоре Александровне, – проговорила Оля, чувствуя, как немеет лицо. Она боялась Гостя, и еще ее очень легко можно было довести до слез.