Театр незабываемой застойной поры
Шрифт:
– У него три изумительных пьесы о театре, – говорил волнуясь сидя на кровати. – «Лес», «Таланты и поклонники», «Без вины виноватые».
– Ну и что? Леш, не кричи, в ухо!
– Как что, Юлька? Это же энциклопедия жизни русской провинции! В театральных сценах
– Спятил, третий час ночи!
Никогда с таким удовольствием ему не работалось. Писал не отрываясь. Тема ширилась, обрастала идеями. Что-то надо было заново переосмыслить, от чего-то отказаться. Уставал, ложился рядом со спавшей женой, смотрел в темный просвет окна. Вскакивал, зажигал лампочку, хватал ручку, вновь принимался строчить в блокнот.
Написанную за две недели, проверенную на слушателях (жена, мать и торопившаяся на службу, поглядывавшая на часы Оля) тридцатистраничную рукопись послал в журнал «Театр». Ответа не дождался, махнул рукой: плевать! – главное, одолел казавшуюся недоступной высоту, почувствовал себя по-настоящему театроведом.
«Напечатаю где-нибудь. А не напечатаю, тоже не беда. Пригодиться в будущем»… Оставалось несколько дней до отъезда, были куплены билеты, когда работавшая в областной библиотеке Оля сообщила: приехал из Москвы по линии бюро пропаганды ВТО молодой драматург Радунскй, выступит с лекцией.
– Приходите, если интересно. Завтра, в половине третьего.
– Как ты сказала? – переспросил
– Радунский… – Оля задумалась. – Или Радимский. Точно не помню.
– Ага, – оживился он. – Пойдем обязательно!
– Господи, лекция, – красила ногти у зеркала Юлия. – Леша, тоска же смертная.
Не скажи. Это тот, что написал «Новую главу про любовь». Эфрос в Ленкоме поставил.
Мы с тобой фильм видели по этой пьесе, забыла? С Дорониной в главной роли.
– Там, где она бортпроводница?
– Ну!
– Фильм замечательный. А лекция нам зачем?
– Юлька, кончай трепаться! – топнул он ногой. – Мы идем, Оля.
Пришли за десять минут до начала, заняли места в небольшом читальном зале с рядами книжных полок. Читали развешанные по стенам крылатые выражения, разглядывали публику. Народу собралось немного, преимущественно женщины средних лет и старше. Впереди устроилась живописная пара стиляг: на нем вельветовый пиджак свекольного цвета, джинсы «дудочкой», воинственно взбитый кок, у коротко стриженой девицы с полиэтиленовой сумкой на коленях чудовищных размеров пластмассовые кольца в ушах.
Появление драматурга вызвало в зале легкое замешательство. В проходе показался директор библиотеки в военном кителе и следом слегка пританцовывая огненно-рыжий молодой человек с лицом шкодливого подростка. Элегантная импортная куртка с погончиками на плечах, небрежно повязанный на шее шарфик.
Конец ознакомительного фрагмента.