Театр одного демона
Шрифт:
– Понятно, – Аретино был разочарован. На своем веку он повидал немало господ, желающих воплотить свой замысел в художественном произведении. Однако большинству таких непризнанных гениев не хватало таланта и трудолюбия, чтобы самим написать хоть несколько строк. Они предпочитали взвалить всю скучную работу на других – профессиональных поэтов, писателей, драматургов. Они пользовались плодами чужого труда, делая заказы на пьесы прославленным мастерам так же легко, как если бы речь шла, например, о паре новых башмаков, заказываемых сапожнику, или о модном платье, пошитом у портного. Однако он не стал показывать свое недовольство гостю, а просто прибавил вслух: – В
– В основу моей пьесы я хочу положить простую жизненную правду, – сказал Аззи, – правду, которой, однако, постоянно пренебрегали все известные мне драматурги. Большинство из них не поднимается выше обыкновенных банальностей, превращая драматическое произведение в скучный урок, где мораль, уже успевшая порядком надоесть зрителю, подносится в готовом виде на неизменном фарфоровом блюдечке с золотой каемкой. Вот и проповедуют, что, мол, всякий порок в итоге будет наказан, а добродетель вознаграждена: под лежачий камень вода не течет, жадность до добра не доводит, с милым рай и в шалаше, терпенье и труд все перетрут, и тому подобное. Так повелось со времен Аристотеля, и теперь множество писателей и поэтов идет по проторенной дорожке. Чтобы хоть как-то привлечь внимание зрителя, они пускаются на всевозможные хитрости, соревнуясь друг с другом в том, кто ловчее надует аудиторию, всегда готовую простодушно проглотить приманку. И нужно сказать, что до сих пор они неплохо справлялись с этим делом. Многие их крылатые фразы стали пословицами и поговорками, на которых держится народная мудрость, чаще именуемая у нас общественным мнением. Однако люди наблюдательные и не лишенные здравого смысла прекрасно знают, что в жизни редко бывает так, как написано в книгах или показано на сцене. Помимо художественной правды существует еще одна правда – правда жизни, но вот об этом вся пишущая братия как раз предпочитает помалкивать.
– Так значит, сударь, вы хотите опровергнуть законы морали?
– Ну да, конечно! Хоть смертные и держатся за них крепко, как утопающий за соломинку, я хочу найти способ освободить их от глупейших предрассудков. Я хочу показать им жизненную правду. Задуманная мною пьеса сильно отличается от детского лепета так называемых добродетельных людей. По моему замыслу, семь смертных грехов не только не станут препятствием на пути к блаженству, но как раз наоборот – если не помогут его достичь, то уж, во всяком случае, никак не помешают. Одним словом, Аретино, я собираюсь ставить Безнравственную Пьесу.
– Что за благородный замысел! – воскликнул Аретино. – Меня восхищает ваша попытка противостоять потокам сладенькой водички, льющейся на нас с небес, всей этой дешевой пропаганде, цель которой – наставить нас на тот путь, что объявляется истинным. Но позвольте вам заметить, сударь, что если мы попробуем разыграть такую пьесу, лицемерный гнев государства и церкви падет на наши головы. И потом, где мы найдем труппу, способную сыграть такую пьесу? И как мы укроемся от всевидящего ока церкви, легко проникающего за кулисы?
– Не беспокойтесь, дорогой мастер, – улыбнулся Аззи. – Для постановки моей пьесы не нужна сцена, не нужны актеры. И зрительный зал и публика тоже не нужны. Моя пьеса пойдет как бы сама собой. Действие будет разворачиваться в привычных условиях, а актерами будут самые обыкновенные люди, мыслящие и чувствующие, а не изображающие чувства. Мы ничего не будем придумывать заранее. Мы дадим своим актерам только самые общие указания и предоставим им позаботиться о деталях, а уж как они поведут себя в той или иной ситуации, будет зависеть только от них самих.
– Но как же быть с моралью вашей Безнравственной Пьесы? – удивился Аретино. – Ведь для того, чтобы вывести подобающую мораль, нужно заранее знать, чем все закончится.
– У меня есть несколько идей на сей счет, – сказал Аззи, – и я непременно поделюсь с вами своими планами после того, как мы договоримся. Пока же я ограничусь только намеком. Видите ли, я до известной степени могу управлять сложной механикой причинно-следственных связей в Подлунном мире.
– Однако для того, чтобы сделать подобное утверждение, сударь, необходимо быть посланцем Небес или Ада – одним словом, принадлежать к миру сверхъестественного, – заметил Аретино.
– Сядьте ближе, – сказал Аззи, – и слушайте меня внимательно.
Аретино, немного смущенный повелительным тоном Аззи, придвинул свое кресло поближе к креслу гостя.
– Я, кажется, забыл представиться, – продолжал Аззи, – и хочу исправить свою ошибку. Я Аззи Эльбуб, демон благородного происхождения, и я к вашим услугам, Аретино.
Тут Аззи сделал небрежный жест рукой, и тотчас вокруг кончиков его пальцев заплясала голубоватая молния, извиваясь, словно змея.
Глаза Аретино расширились.
– Черная магия! – прошептал он.
– Я вынужден прибегнуть к подобным фокусам лишь для того, чтобы вы сразу поняли, с кем имеете дело, – сказал Аззи.
Сцепив пальцы обеих рук, он сотворил один за одним шесть крупных изумрудов. Разложив их рядышком на низком столике, где стоял серебряный кувшин с вином, Аззи несколько секунд сосредоточенно смотрел на драгоценные камни. Затем одним быстрым взмахом руки он сгреб их в кучу и превратил в один большой изумруд – самый большой из всех, когда-либо существовавших в мире.
– Изумительно! – прошептал Аретино.
– Конечно, через некоторое время этот камень возвратится в свое первозданное состояние – то есть примет ту форму, которую он имел до своего превращения, – сказал Аззи, – однако и то, чего мне удалось добиться, не так уж плохо, не правда ли?
– Восхитительно! – сказал Аретино. – А могли бы вы научить этому фокусу… кого-нибудь другого?
– Только другого демона, друг мой, – ответил Аззи. – Я вижу, вы разочарованы? Полно, не стоит горевать, друг мой. Я все-таки могу много, очень много для вас сделать. Заключите со мной договор, Аретино, и ваши труды будут щедро оплачены. Ручаюсь, что награда превзойдет все ваши ожидания. Примите во внимание еще и то, что помимо материального вознаграждения вас ждет высочайшая награда – неувядаемая слава автора новой легенды, которой будет суждено пережить века. Ваша пьеса может стать провозвестником новой эпохи. Ведь в конце концов на Земле настанет такое время, когда уйдут в прошлое лицемерие и фальшь – они просто не будут нужны. И вы, дорогой мастер, будете в числе тех, кто закладывал камень в фундамент этого нового общества, свободного от старых предрассудков.
Нужно отдать должное Аззи: этот хитрый демон не скупился на сценические эффекты, когда хотел уговорить кого-то. Пока он произносил свою речь, его глаза сверкали из-под густых бровей ярче, чем только что сотворенный им изумруд.
Предложение Аззи настолько вскружило голову Пьетро Аретино, что он покачнулся на своем стуле и, наверное, упал бы под стол, не подоспей Аззи на выручку. Протянув длинную худую руку, сплошь покрытую нежными рыжими волосками, демон подхватил падающий стул Пьетро Аретино и вновь поставил его на место, избавив таким образом прославленного поэта от огромной шишки на лбу.