Театр одного зрителя
Шрифт:
– В том-то и дело - сюжет необычный, поэтому я и спрашиваю, - Ведь вы такой многопытный и взыскательный зритель, и нам бы не хотелось вас разочаровывать банальным, предсказуемым спектаклем.
– Нет, не беспокойтесь, все свежо и непредсказуемо.
– Так ли уж все?
Настойчивость Клары стала мне надоедать, и я попытался сменить тему.
– А Бледногубый, он в самом деле ваш муж, я имею в виду реальную жизнь?
– Погодите, все-таки, что предпримет мальчик во втором действии?
– Да понятия не имею.
– Ну как же, Сергей Викторович, посудите сами: чтобы определить натуральность икры,
Я поперхнулся, так как пытался доесть с любовью приготовленный бутерброд.
– На что вы намекаете?
– Вы так держите нож, - она приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки и запрокинула голову, оголив длинную тонкую шею.
– Посмотрите, как бьется жилка, а вдруг это бутафория? Ну!?
В этот момент, к моему счастью, заговорил настенный репродуктор:
– Клара, зайди ко мне - есть проблемы, срочно.
Внутреннее радио вещало голосом Бледногубого. Клара выпрямилась, вздохнула, и с неожиданной покорностью сказала:
– Надо идти - ах, как не вовремя. Погодите, я сейчас, я быстро.
Она выпорхнула из уборной, и я дал волю чувствам. Ах черт, вот так комбинация! Я с силой ударил по столику и тот покатился в дальний угол, рсплескивая шампанское. Откуда она знает мое имя, вот еще вопрос. Где я, господи, что за странная игра?! Да они все сговорились, но ведь это ложь, да и откуда им знать? Нет, ужасное, невероятное совпадение. Но нужно сбежать, иначе свихнешься с этими современными театралами. Я уже направился к выходу, как за спиной послышался скрип открывающегося шкафа. Постой, подумал я, в том месте, откуда шел звук, не было никакого шкафа, а была стена в шелковых обоях. Я обернулся и увидел в распахнутой потайной двери мою билетершу.
– Вы?
– воскликнул я, разглядывая длинную детскую рубашку.
– Тссс - она приложила пальчик к губам и поманила меня за собой.
– Проходите, - она ввела меня в скромную, спартанскую обстановку, -Моя уборная рядом, и я подслушивала.
Она прикрыла секретную дверь и пригласила сесть на грубо соструганный топчан.
– Клара вас испугала?
– Ничуть, но я хотел бы уйти.
– Да, да, я знаю, она странная. Клара - прима, любовница главного режиссера, но с претензией и со странными актерскими комплексами. Ей все кажется, что она играет ненатурально, и у нее идея.
– Какая?
– увлекся я, немного успокаиваясь в ее присутствии.
– Видите ли, Клара считает, что для настоящей игры нужен настоящий реквизит, ну, например, если по действию происходит дуэль, то и пистолеты должны быть заряженными, и противники должны стрелять без шуток.
– Но ведь так актеров не напасешься, - сморозил я и нервно засмеялся.
– А вы думаете, отчего у нас куцая труппа, и обслуживающего персонала не хватает?
– Вы шутите!
– Ничуть.
– Так зачем вы меня сюда затащили? Я хочу уйти.
Я решительно встал.
– Неужели вас не захватил сюжет? Неужели можно уйти, не узнав продолжения, в недоумении, с ворохом неразрешенных вопросов? Погодите!
– она почти умоляла.
– У меня нехорошее впечатление, будто весь спектакль играется для меня.
– Правда?
– Правда, правда.
– Но ведь это прекрасно, ведь зритель должен быть уверен, что все делается для него, для него одного, потому и называется - Театр Одного Зрителя.
–
– Ой, да это проще всего!
– она всплеснула руками.
– Наверное, тетя Варя сказала.
– Кто такая? Ах, та мерзкая старуха, всучившая мне бинокль!
– осенило меня.
– А она как пронюхала?
– Как-как - вы же плащ сдали в гародероб, а там, поди, и документики, а наша Муза на руку нечиста.
– Так, так, так - я лихорадочно соображал на ходу, -роетесь по чужим карманам?!
– Но мы все возвращаем после спектакля.
И тут я с ужасом вспомнил! Во внутреннем кармане, там, в гардеробе остался мой дневник - такая маленькая записная книжица. О нет, там не обычное развернутое повествование, а лишь одни, как я их называю, сокровенные идеи. Вот в чем дело! Я , кажется, нащупывал скрытые пружины театрального действа. Это театр импровизаций. Поймать тоскующего театрала не трудно на улицах Москвы: идешь и хватаешь у театральных касс. При минимальной психологической проницательности выбрать подходящую жертву элементарно! Потом выпотрошить документики в гардеробе, при общем-то заговоре, а там, глядишь, чего и сокровенное подвернется, письмо или записочка какая, ну а уж если дневник, так это настоящая удача! А дальше, дальше, как на телепатическом сеансе с подсадными утками. Ох, не люблю я этих экстрасенсов, гадателей, пророков. А, впрочем, как же с декорациями, не очень тут все сходится, пожалуй, такого за полчаса не наворочаешь - краска высохнуть не успеет. Да, на импровизацию это мало похоже. Нет, бежать, бежать.
– Я хочу уйти сейчас.
– Но подумайте обо мне!
– она обхватила ладошками лицо.
– О вас? Да кто вы мне, я вас не знаю и знать не хочу.
– Да как же вы меня не знаете, ведь меня зовут Серенький.
– Ну, это уже слишком, сумасшедший дом, а не театр. Где сцена, а где жизнь, все перепутано.
– Да, да, ведь сцена - это и есть настоящая жизнь.
– Чепуха, - я потерял голову от ее намеков, - Театр это всего лишь бледная тень, зыбкое отражение настоящего, и не пытайтесь меня запутать искусствоведческими банальностями.
– Я не путаю вас, я, напротив, хочу вам помочь.
– Зачем, кто вас просит?
– Вы.
– Я? Я? Я - свободный независимый человек, у меня своя жизнь, и личная в том числе, и я не позволю лицедействовать в интимной области. Все, я ухожу.
– Вы не сможете!
– она вновь переменилась и встала во весь рост, как на той стройплощадке.
– Иначе наступит второе действие, и мне придется...
В этот момент послышались шаги.
– Ах, она возвращается идите, идите.
Серенький подтолкнула меня обратно к Кларе.
Но здесь я решил покончить с рабским следованием чужой воле. Я с неожиданной для аткрисы прытью увернулся от ее рук и бросился к настоящему выходу.
– Бойтесь Бледногубого!
– донеслось вослед.
* * *
В коридоре по левую руку я увидел Клару, входящую в уборную, и побежал направо. Так, найти выход в фойе, смешаться, раствориться в зрительской массе. А вдруг антракт давно закончился? Да нет, без меня не начнут, да и без Клары то-же. Да, прикинусь зрителем, а там - в гардероб, вырвать документы и бежать, бежать навсегда. А если Бледногубый? Я услышал позади чьи-то крадущиеся шаги.