Шрифт:
Вступление
Отрывок из священной книги трех королевств
«… Акатош не знал пощады. Он убил три луны и без числа звезд, превращал в прах все сущее. Пока не вышла из моря разгневанная богиня Хен. Очаровала своей красотой Акатоша, белыми волосами расстелила дорожку от луны до луны, поймала яростного бога в свои волосы, унесла с собой под воду.
Связала Акатоша путами из нитей верены, приковала водяными плетьми к острым кораллам.
Акатош был бессилен. Его огненный клинок остался на прахе земли. Его руки, что сеяли только боль и горе, а пожинали слезы и кровь, были накрепко связаны. Его глаза, что метали молнии, теперь были просолены морем. Его сила ушла в белый песок морского дна.
Но Акатош не сдавался. Семнадцать долгих веков он тщетно пытался вырваться из оков. Семнадцать веков он надеялся сбежать из морских глубин. Гнев его был велик, но не было ему выхода. И Акатош смирился.
На восемнадцатом создал он жизнь. Созданное его желанием чудовище погубило неисчислимо много морских созданий Хен. Зубы чудовища разрывали чужую плоть, его кожа сочилась ядом.
— Я выполнил твое желание, Хен! Освободи! — кричал побежденный Акатош, и его страшное создание вилось вокруг него, царапая своего создателя ядовитым гребнем.
— Нет, бог ярости. Ты создал смерть. Это мыслящая, голодная, живая смерть. Я просила не об этом.
И возродила взмахом руки погубленное. И стала приходить к Акатошу, говорить с ним, учить его.
Раз за разом Акатош пытался создать жизнь, но все его творения были ужасны и смертоносны. Даже водная лилия, которую он создал из морской соли, сочилась ядом.
Теперь в морских глубинах жил страх, царствовала смерть, лилась кровь, которую так не любила Хен.
Но в один день Акатош, задумавшись не о гибели и страхе, а о солнечном свете и мире, создал ракушку. Перламутровую, маленькую ракушку с крошечным моллюском внутри. Без жвал, яда, без страшных щупалец и зубов.
И тут же водные путы опали. А Акатош держал на ладони жалкую ракушку и не мог поверить, что для создания такой маленькой и ничтожной жизни нужно столько сил.
Акатош преклонился перед Хен и сделал ее своей женой. А Хен научила его не только ценить жизнь, но и создавать ее.
И они вернулись в мир. Возродили то, что было прахом, обернули боль и кровь радостью и счастьем. Их детьми стали люди — первые короли первых государств. Три короля человеческих стран — Балн, Кьяр, Орен, и Каспада — морская ведьма, королева островов.
Акатош и Хен подарили всему человеческому роду особое благословение — археи. Духи крови, духи жизни, которые были с благословленным с рождения и разделяли с ним смерть. Королям было даровано по десять десятков, остальным — до сорока десятков. С тех пор археи даровали таланты и умения, метались в крови, давая человеку саму жизнь…».
ЗНАКОМСТВО
Ирдан Верден не спал. В трактире немилосердно воняло капустной похлебкой, в скудной комнатке на соломенном тюфяке кусали блохи. Ирдан давно привык к шелку и бархату, к чистоте, к аромату благовоний и теперь страдал.
В соседней комнатушке крепко спал кряжистый мужик с жутким шрамом, рассекающим правую щеку от глаза до подбородка. Трактирная вонь ему совершенно не мешала. Блохи его тоже не беспокоили — редкий резус с солидным количеством мерзкого самогона был им не по нраву.
Спал жирный жадный трактирщик, сложив руки под подушкой, где лежал кошель с золотишком.
Спали две служаночки, которые голыми руками могли разделать громадного вепря и соорудить из него приличную закуску на вертеле.
А Ирдан Верде маялся, укутавшись в плащ. Он ждал первого часа до рассвета.
Не дождался.
Видавшую виды дверь придорожного трактира в семи лигах от Старших болот явно открывали с ноги. Затопали окованные железом сапоги, звякнуло сталью оружие.
— Эй, морда трактирная, чарку нам! Да поспеши!
Скрипнула кровать на втором этаже. Босые пятки трактирщика зашлепали над головой Ирдана Вердена.
Не привыкшие к ночным вторжениям служанки лениво загремели грязной посудой. Плеснула вода, потянуло дымком от зажженного очага. Снова немилосердно завоняло капустой.
Ирдан Верден метнулся к окну, в которое и птица не смогла бы залететь. Прижался к стене, попытавшись слиться с обстановкой. Из этого, конечно, ничего не вышло. Ирдан Верден, придворный мастер деликатных поручений при дворе ее величества Мавен Первой Кровавой, сам себя загнал в засаду. Даже не подумал об осторожности. Да и какая осторожность здесь, почти на болотах? Гляди, чтобы мавки в ногу не вцепились да нижины не пожрали. Вот и все предосторожности. Но эти, со сталью, тут неспроста, совсем неспроста.
Ирдан приник к двери, пытаясь разглядеть в щель ночных приблуд. Четверо мужчин, немолоды, вояки. Доспехи неброские, но он отлично знал, сколько стоит одна только невзрачная перевязь из акульей кожи. У одного — двуручник работы Д`агр. Ирдан мысленно присвистнул: вспомнил, что недавно стилет работы этого мастера вручили контуженному генералу за боевые заслуги. Этой великолепной сталью можно перерубить волосок в полете.
Мужики вели себя развязно, покрикивали на трактирщика, отпускали сальные шуточки в сторону сонных служанок, накидывались дешевым пойлом, вели себя, как и положено обычным наемникам. Но Ирдана не покидало ощущение фальши.