Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов
Шрифт:
К а с с и й (качает головой). Юноша чересчур увлекался литературой.
2 – й п а т р и ц и й. Что вполне естественно для его возраста.
К а с с и й. Но не для положения! Что может быть ужаснее императора-поэта? Впрочем, у нас такие уже были. Однако те хотя бы сохраняли склонность к государственной деятельности.
1 – й п а т р и ц и й. И было спокойней.
С т а р ы й п а т р и ц и й. Каждый сверчок – знай свой шесток.
С ц и п и о н. Кассий, что можно сделать?
К а с с и й. Ничего.
2 – й п а т р и ц и й. Подождём. Если он не вернётся, придётся подыскать замену. Императоров среди нас – более, чем достаточно.
1 – й п а т р и ц и й. Согласен. Только характеров не хватает.
К а с с и й. А если он вернётся в плохом настроении?
1 – й п а т р и ц и й. Он ещё ребёнок! Заставим его прислушаться к доводам разума.
К а с с и й. А если он останется глух?
1 – й п а т р и ц и й (смеётся). Ну что ж! Не я ли в своё время написал книгу о государственных переворотах?
К а с с и й. Думаешь, она понадобится?
С ц и п и о н. Прошу прощения.
Уходит.
К а с с и й. Мы его смутили.
С т а р ы й п а т р и ц и й. Тоже ребёнок. Все дети – заодно.
Г е л и к о н. Заодно или нет, состарятся и они.
Появляется стражник.
С т р а ж н и к. В дворцовом саду видели императора!
Все уходят.
Некоторое время сцена пуста. Слева, крадучись, входит Калигула. У него растерянный вид, он весь промок и в грязи. Калигула подносит ладони ко рту, дышит на них; затем направляется к зеркалу, заметив своё отражение, останавливается. Что-то неразборчиво бормочет и, опустив голову, садится. Слева входит Геликон. Заметив Калигулу, он останавливается в глубине сцены и молча наблюдает за ним. Калигула оборачивается. Пауза.
Г е л и к о н (через всю сцену). Приветствую тебя, Кай.
К а л и г у л а (просто). Здравствуй, Геликон.
Молчание.
Г е л и к о н. Устал?
К а л и г у л а. Да. Много ходил.
Г е л и к о н. Тебя долго не было.
Молчание.
К а л и г у л а. Её нелегко было разыскать.
Г е л и к о н. Кого?
К а л и г у л а. Ту, которую я давно хочу.
Г е л и к о н. Кого же?
К а л и г у л а (по-прежнему просто). Луну.
Г е л и к о н. Что?
К а л и г у л а. Я хочу луну.
Г е л и к о н. А… (Молчание. Геликон подходит ближе.) Зачем она тебе?
К а л и г у л а. Ну, как тебе сказать… Её у меня нет.
Г е л и к о н. Понятно… Ну и как, добился своего?
К а л и г у л а. Нет. Не смог.
Г е л и к о н. Обидно.
К а л и г у л а. Вот и устал. (Пауза.) Геликон!
Г е л и к о н. Да, Кай.
К а л и г у л а. Ты думаешь, я сошёл с ума?
Г е л и к о н. Я вообще ничего не думаю, тебе это известно. У меня хватает ума не думать.
К а л и г у л а. Да. Но я – не сумасшедший. Напротив, никогда ещё я не был таким рассудительным. Просто мне захотелось невозможного. (Пауза.) Существующее меня не удовлетворяет.
Г е л и к о н. Довольно распространённая точка зрения.
К а л и г у л а. Возможно. Только прежде я о ней не знал. А теперь знаю. (Всё так же просто.) Мир, какой он есть, невыносим. Мне нужна луна, мне нужно счастье, бессмертие, что угодно, но то, чего нет в нашем мире.
Г е л и к о н. Мысль довольно естественная, а вот как воплотить её в жизнь?
К а л и г у л а (поднимаясь, с прежней простотой). В том-то и дело! Никто никогда не воплощал её в жизнь, и потому ничто до сих пор не было достигнуто. А ведь, возможно, для этого достаточно оставаться логичным до самого конца. (Смотрит на Геликона.) Ты наверняка думаешь: сколько сложностей из-за смерти одной женщины! Поверь, не в ней дело! Память убеждает меня, что несколько дней назад умерла женщина, которую я любил. Но что такое любовь? Ничто! Уверяю тебя, её смерть – ничего для меня не значит; она лишь свидетельство истины, сделавшей для меня луну необходимой. Эта истина проста и очевидна, даже чуть глуповата, но открыть её трудно, а вынести – ещё трудней.
Г е л и к о н. Какая истина, Кай?
К а л и г у л а (отвернувшись, равнодушно). Люди смертны и потому несчастны.
Г е л и к о н (после молчания). Кай, но с этой истиной все прекрасно уживаются. Взгляни вокруг. Разве твоя истина лишает людям аппетита?
К а л и г у л а (внезапный взрыв). В таком случае, вокруг меня – ложь, а мне нужна истина! Но у меня есть средство заставить их жить истинной жизнью. Я знаю, Геликон, чего им не хватает. Они лишены подлинного знания, у них нет учителя, понимающего то, чему он учит.
Г е л и к о н. Не обижайся, Кай, но сейчас тебе надо выспаться.
К а л и г у л а (садится, мягко). Не могу, Геликон, и не смогу никогда.
Г е л и к о н. Почему?
К а л и г у л а. Если я усну, кто даст мне луну?
Г е л и к о н (помолчав). Верно.
К а л и г у л а (с трудом поднимаясь). Геликон, сюда кто-то идёт, я слышу шаги и голоса. Прошу тебя, забудь, что видел меня сейчас.
Г е л и к о н. Хорошо.