Театральный сезон
Шрифт:
Как-то сын сказал ей, что удовольствие от жизни он получает только тогда, когда у него есть возможность играть или сочинять музыку, и больше ему ничего не надо, что в музыке вся его жизнь.
Не спеша они подошли к двери театральной студии, Вася по-прежнему был в «своем мире».
– Васютка, пришли, – сказала тихонечко мама. Сын посмотрел на нее бессмысленным взглядом.
– Куда пришли?
– Так на занятия же!
– Ах, да…– рассеянно протянул Вася и опять неуверенно переступил порог студии.
Там было всё так, как и в прошлый раз. Шум, гам, суета. Вася спросил у мамы:
– И как я к этому могу привыкнуть? И зачем мне привыкать, мам?
– Иди, переодевайся, мы договорились. Месяц! А потом тебе может и понравится. Театр – это ведь тоже искусство, творчество. Как сказала Арина Владимировна – элемент самовыражения.
– Глупость, ма, я сполна могу самовыразиться в музыке, там у меня кое-что получается, а здесь… и Вася обвел глазами помещение, – у меня не получается ничего, ровным счетом ничего.
Вася переоделся для занятий и также, смущаясь, как и в прошлое воскресенье, зашел в зал. Внутри пока никого еще не было. Он подошел к зеркалу, оттуда на него смотрел полноватый мальчишка с грустными глазами. Вася критически оглядел себя сверху вниз. Сначала шла большая голова, точнее голова была нормальных размеров, но из-за густой, отросшей рыжей шевелюры, она была похожа на огромное круглое солнце.
Стричься он не любил. Вася вообще сторонился общественных мест. Не любил вступать в беседы с малознакомыми людьми, а уж с незнакомыми и подавно. А парикмахерши, как назло, все время пытались завести с ним разговор. Наверно в силу их профессии они привыкли, выполняя свою работу, развлекать клиента разговорами и всевозможными вопросами.
Сидя в кресле, в накидке и с мокрой головой, Вася всегда молчал. На вопросы общего толка: как успехи в школе, а каким спортом ты занимаешься, всегда отвечала мама. И тогда парикмахерша переключалась на нее. А мама подробно рассказывала и о Васе, и о школе для одаренных детей, и о музыке, не забывая уточнять, что сейчас она стрижёт не просто мальчика, а лауреата всевозможных музыкальных конкурсов.
Вася стеснялся такой рекламы себя. От этого вжимал голову в плечи, горбился и опускал подбородок. Парикмахерша в свою очередь его постоянно поправляла, так как стричь мальчика в такой позе ей было неудобно.
Вот и сейчас, видя в каком состоянии его голова, Вася подумал, что скоро мама поведёт его на очередную экзекуцию.
Дальше он оглядел свой торс.
«Да, я толстый, конечно…», – констатировал он.
Вася ел немного, но питание было режимное, плюс он совсем не двигался, просиживая первую половину дня за партой в школе, вторую – за фоно. Затем взгляд его перешел на кроссовки. На правой ноге шнурок был развязан, и он опустился на колено, чтобы поправить это недоразумение.
В этот момент дверь хлопнула и в зал вошла Дарья.
– Привет, Вася!
Вася улыбнулся с удовольствием. Ему настолько было приятно, что Даша запомнила его имя, не забыв его за прошедшую неделю, что он тут же поднялся, бросив завязывать шнурок, и понимая, что нужно ответить на приветствие кивнул, не сумев от волнения сказать даже слово «здравствуйте».
– Значит, явился не запылился? – и она громко расхохоталась.
Мальчик опять кивнул, соглашаясь с её словами.
– Прекрасно, будем работать, да? Или опять отсиживаться в сторонке?
Работать Васе было не привыкать. Он был очень работоспособным, привык с детства. И прекрасно понимал смысл пословицы: «Без труда не вытянешь и рыбку из пруда». Ему очень хотелось ей понравиться и, наконец, ответить Дарье словами, но от этого жгучего желания он совсем оробел и опять только кивнул.
Даша посмотрела ему прямо в глаза. Вася взгляда не выдержал и потупился в пол, точнее на свой так и не завязанный шнурок.
Уже с серьёзным выражением лица Дарья вновь обратилась к нему:
– Твой кивок означает согласие с тем, что будем заниматься? Или с тем, что будем отсиживаться?
Конец ознакомительного фрагмента.