Тебе назло
Шрифт:
— Да, я заметила.
— Это же хорошо!
Я заставила себя улыбнуться.
— Да. Но нужно ещё пройти экзамен у Фаи.
Ника рассмеялась.
— Это будет труднее. Но он справится. Отличный парень, Вася. То есть, Ася.
За столом отец пару раз тоже спотыкался на моём имени, и, судя по его лицу в такие моменты, Ника его под столом ногой толкала. А сейчас сама сбилась.
Немного позже Никита пришёл ко мне в комнату. Дверь без стука открыл, видимо, уверенный, что имеет на это право, прошёл и мне улыбнулся.
—
— Молодец, — согласилась я. Немного сдвинулась в сторону, когда он ко мне на кровать присел. А Никита голову наклонил, положил её мне на плечо, требуя похвалы. Я рассмеялась и обняла его. — Если честно, я не ожидала, что ты справишься так легко.
— Да? — Он немного изменил положение тела, на спину перевернулся, и теперь я ему в лицо сверху смотрела. Провела пальцем по его носу, поражаясь тому, какой он ровный, кажется, такой нос называют аристократическим. А вот у Генки на переносице горбинка, после перелома. — Но папа у тебя серьёзный.
— Я тебя предупреждала.
Никита рассмеялся.
— Представляешь, во что превратятся наши семейные встречи? Твои и мои родители. — Он фыркнул. — Полная противоположность. Моя мама точно с ума сойдёт, когда Веронику увидит.
Я не могла не улыбнуться, вспомнив Надежду Петровну, с её важностью и представительностью, с её пышными формами и любовью ко всему традиционному.
— Она тебе понравилась?
— Ника?
— Да. — Я внимательно наблюдала за выражением его лица.
— Очень красивая. Как ты и говорила. Влад только глазами хлопает, когда на неё смотрит, сказать ничего не может.
— Вот и пусть не говорит. Будет молчать, может, папка и не заметит.
Никита усмехнулся.
— А если заметит, что будет?
— Если ты интересуешься тем, ревнивый ли папка человек, то — да, ревнивый. Уже лет пять как, с тех пор, как женился на Нике.
— Ладно, я Владьку предупрежу.
— Сделай милость.
— Ась…
— Что?
Он меня за руку взял, посмотрел на кольцо на моём пальце, им же подаренное.
— Ты не передумала?
Я волосы его перебирала, а смотрела в стену напротив, радуясь, что Никита не может моих глаз видеть.
— А ты хочешь, чтобы я передумала?
— Не хочу, поэтому и спрашиваю.
— Я не передумала, — сказала я, надеясь, что мой голос прозвучал твёрдо и уверенно. Я бы очень хотела это чувствовать, а не просто говорить, обращаясь скорее к стене, чем к человеку, за которого замуж собираюсь, но увы.
— А к матери твоей поедем?
Над этим я призадумалась.
— Я позвоню ей завтра, — решила я, наконец. — Если она не занята, то съездим. Почему нет?
Никита руку поднял, обнял меня за шею и слегка надавил, заставляя меня наклониться к нему. Поцеловал, а у меня вдруг сердце забилось. Не знаю отчего, это была не нежность и не волнение. Просто неровный стук, словно его толкнул кто-то.
Я выхожу замуж.
Вечером решили отдохнуть, поехали в город, погуляли по центру, поужинали в ресторане, а потом отправились в ночной клуб. Влад там времени даром не терял, познакомился с девушками, выпил немного лишнего, и нам с Никитой потребовалось много сил и терпения, чтобы из клуба его увести. Уже с улицы вызвали такси и поехали в Яблоневку. Я смеялась, ругала Никиту за то, что он позволил и мне выпить явно лишний коктейль, и Владьке подзатыльник дала, когда тот начал скабрезные шуточки отпускать, печалясь о том, что его оторвали от новых знакомых.
— Такой вечер мне испортили, гады, — с чувством произнёс он, поворачиваясь к нам с переднего сидения такси. — Я зачем сюда приехал? За руку вас держать? Мне тоже полагается кусочек счастья!
— Так то кусочек, а ты два себе заграбастать хотел. Нигде ничего у тебя не треснет?
Влад скривился.
— Брат называется. Родной человек!.. Вроде как.
— Вроде как, — повторил за ним Никита, посмеиваясь, а потом к моему уху наклонился и зашептал что-то, я ни одного слова не поняла, но из-за того, что алкоголь кружил голову, рассмеялась.
Когда домой приехали, я только тогда догадалась на часы посмотреть. Половина третьего ночи. Дом тонул в темноте, даже охранник у ворот мне показался заспанным. Мы прошли по дорожке к дому, Влад зачем-то свернул на газон, споткнулся о Ванькины игрушки и выругался довольно громко. Я его сумкой по спине стукнула, шикнула на него, но сама же и рассмеялась. Никита меня обнял, и я лицом в его плечо уткнулась, чтобы смех не слишком громким вышел.
— Так, я спать. Дверью бы мне не ошибиться, — хмыкнул Влад, входя в дом, а меня Никита за руку удержал и потянул к дивану в гостиной.
— Направо, третья дверь, — сказала я Владу, и вместе с Никитой на диване оказалась. Он меня на себя почти уронил и тут же поцеловал. Я от его губ с трудом увернулась, в сторону лестницы посмотрела и увидела, что Влад уже наверху. — Никит, ты что делаешь?
— Насколько я понимаю, в твоей комнате мне делать ночью нечего, да?
— Да, — согласилась я, — не надо папу провоцировать.
— Но мы же не в твоей комнате, на запретную территорию я не вступаю.
Я улыбнулась ему в губы.
— То есть, ты считаешь, что соблазнить его дочь на диване в гостиной, это не такое большое преступление?
— Соблазнить? Соблазнить… Люблю это слово.
Он меня перевернул, в диван вжал, навалившись сверху, и ещё раз поцеловал. На поцелуй я ответила, правда, даже обрадовалась, когда губы Никиты опустились ниже, коснулись моей шеи, а я голову закинула, обвела взглядом тёмную гостиную, попыталась сосредоточиться на мужских ласках, а сердце снова стучало, сильно и тяжело. Никита это, наверняка, чувствовал, и ему это, думаю, льстило, вот только он не догадывался, что не из-за него моё глупое сердце бьётся.