Тебе назло

Риз Екатерина

Я снова отвернулась к окну, высунулась наружу, чтобы посмотреть, чему Фима так радуется, что так лает. Хвостик от клубники выкинула, а когда услышала Генкин голос и поняла, что он на кухне, от неожиданности чуть наружу не вывалилась. Ахнула, за подоконник схватилась и сама же рассмеялась. Села нормально, голову подняла и тут же встретила Генкин взгляд. Он смотрел на меня со снисходительностью и тревогой одновременно.

— Я чуть не вывалилась, — объяснила я.

— Надо осторожнее, — сказала Света, а Завьялов

мне кулак показал. Светлана это вряд ли заметила, она вынимала из холодильника продукты, и я не сразу сообразила, что она собирается Генке завтрак готовить. Наблюдала за её действиями в замешательстве, не понимая, с какой стати она это делает. Что за семейная идиллия ни с того, ни с сего?

Завьялов же на часы посмотрел, потом воротник рубашки поправил, а сам всё на меня исподлобья посматривал.

— Пять минут, Ген.

Он снова на меня глянул, а Свете сказал:

— Не торопись.

Я же непонимающе вздёрнула брови.

— А что, у нас больше нет кухарки? — поинтересовалась я на всякий случай.

Генка подозрительно насупился, даже отвернулся от меня, а Света глаза на меня подняла и улыбнулась.

— Гена уже привык, что я ему завтрак готовлю.

— Правда? — повторила я вслед за ней, чувствуя, что настроение моё отличное внутри тугим узлом закручивается. Ногу на ногу закинула, а пальцы сами собой в край подоконника вцепились. Смотрела, как Света ловко нарезает хлеб, разбивает в тарелку яйца, у неё даже ни одной скорлупки в тарелку не попало. Потом куски хлеба в молоко окунает.

— Замечательно, — проговорила я, понимая, что раздражение своё надо куда-то выплеснуть, иначе я попросту задохнусь. — Нет, это, правда, очень хорошо. А то ведь Завьялов у нас совершенно дикий тип. Без твёрдой женской руки точно пропадёт.

Генка кинул на меня свирепый взгляд, приказывая замолчать, а вот Света на меня через плечо обернулась и рассмеялась.

— Ничего, я переучу.

— Да?

— Мужчины, они все такие. Сначала сопротивляются, а потом уже вспомнить не могут, как одни жили. На этом их холостяцкие привычки исчезают.

— Может, хватит уже? — рыкнул всё-таки Генка. — Я, вообще-то, здесь стою.

— Так мы не про тебя, Геночка, — успокоила я его, — а про мужчин.

У него такое лицо стало, презрительно-насмешливое, второе его "Я" вылезло во всей красе. Я даже пожалела, что Света не видела его в этот момент, отвернулась очень не вовремя, своими гренками дурацкими занялась. А я спиной к стене прислонилась, одну ногу на подоконник поставила, принимая вызывающую позу и поглядывая на презрительно ухмыляющегося Завьялова с вызовом. А потом клубнику к губам поднесла и очень медленно, со смаком откусила, а следом и языком по губам провела. Генка сразу напрягся, долгим взглядом меня окинул и поспешил из кухни выйти. Сбежал, по-другому не назовёшь. Мужик, называется.

Света спустя пару минут от плиты отошла, сковороду с готовыми гренками на стол поставила, и, кажется, только в этот момент поняла, что Завьялов ушёл. На меня посмотрела.

— Он в столовой?

— Понятия не имею, — ответила я, не собираясь помогать своей сопернице. С подоконника спрыгнула, но не утерпела и в сковороду заглянула. Гренки были красивые и поджаренные, вот только: — Гена такое не ест, — сказала я, указав пальцем на кусочки хлеба. — Он терпеть не может всё, что связано с омлетом. Ему гренки надо жарить без молока. И без сахара.

Довольная собой, я вышла из кухни.

— Клубника обалденная, — сообщила я, присаживаясь за стол в столовой. И с улыбкой добавила: — Доброе утро.

— Привет, — сказал Ванька, и нахмурился сильнее, водя ложкой в тарелке с кашей. Папка наблюдал за ним, потом хмыкнул и головой качнул.

— Ешь кашу, — попросил он.

— Я ем.

— Я не вижу.

Я на папку посмотрела, потом на Нику, которая по телефону разговаривала, стоя у большого французского окна, а Ваньке предложила:

— Давай клубники в кашу положим? Будет вкусно.

Ванька подумал и согласился. Я сходила на кухню за ягодами, а по пути всё оглядывалась, пытаясь понять, куда Завьялов делся, но он, как сквозь землю провалился.

— Я хотела компот сварить, а вы всё съели, — развела руками Ника, вернувшись к столу, и увидев, что мы с ягодами делаем. Потом присела и на мужа посмотрела. — Лёва говорит, что немцы ещё два заезда планируют.

Папка на стуле откинулся.

— Так это хорошо.

— Хорошо-то хорошо. Но, Кирилл, нам нужно всё устроить с Нижним Новгородом. Прошлых накладок быть не должно.

— Так я работаю над этим.

Ника чуть язвительно улыбнулась.

— Очень на это надеюсь.

Я налила себе чаю.

— Вот так и понимаешь, кто в доме хозяин, — проговорила я негромко, делая первый глоток. И тут же примирительно рассмеялась, когда папка хотел меня за ухо схватить. — Я пошутила.

— Я посмотрю, как ты со своим мужем разговаривать будешь, — сказал он.

— Ну, до этого ещё долго.

— Да не так уж и долго, раз задумала.

Я только плечом дёрнула, не желая этим утром говорить о наметившемся замужестве.

— Только я слышать ничего не хочу о свадьбе в Москве, — сказала Ника. — У нас своя гостиница, мы примем всех гостей. — Она выразительно взглянула на меня. — Вась.

— Да ради Бога. Бизнес есть бизнес.

Филин довольно усмехнулся, глядя на меня.

— Моя девочка.

— А Генка? — спросила Ника. Я в первый момент вскинулась, взглянула испуганно, но мачеха смотрела совсем не на меня, а на мужа. И вот тогда я уже непонимающе моргнула. А папка тем временем спокойно ответил: