Тебе не сбежать
Шрифт:
Я обращаю внимание на то что Ксюша возвращается не с тем парнем, который провожал её, когда Тардашевски попросил её купить кофе в столовке. Вместо него, рядом с моей подругой вышагивает тот блондин, которого она терпеть не может, и который то и дело пялится на неё и пытается заговорить, хотя Ксюша и пресекает все его попытки.
Этот парень третьекурсник, с юрфака. Его зовут Илья Воронцов, и как мне говорили, он влажная мечта многих девушек нашего университета и даже некоторых других. Илья Воронцов занимается футболом. Он капитан команды университета. Говорят, что он крутой. И причем, я и Ксюша, наверное единственные девушки,
Илья держится в отдалении от Ксюши, идет нахохлившись, словно обиженный воробей, и входя в нашу аудиторию быстро здоровается с кем-то из знакомых пацанов. Однако если присмотреться повнимательней, становится заметно, что его цель, на самом деле, моя подруга. Он следит за ней как коршун за кроликом, но держится в отдалении, явно боясь подойти. Мне интересно, что же там у них произошло. Жду пока Ксюша поднимется ко мне, чтобы спросить детали у неё самой.
Она взвинчена. Плюхает на парту два стаканчика кофе с эмблемой одной из кофеен, и рядом бросает шоколадку с орехами и изюмом. Такая шоколадка моя любимая. Приятно, что Ксюша запомнила это с прошлого раза.
— Расскажешь что происходит, — дергано бросает подруга нервно косясь на блондина около доски, который делает вид, что совершенно не смотрит в нашу сторону. — Кто этот тип, который тебя лапал…? — начинает говорить, но осекается, отмечая нахальный взгляд Антона, который так и продолжает стоять радом со мной, и с интересом наблюдает за мной и Ксюшей.
— Давай потом, — говорю, указывая глазами на него же. — После пары, ладно, Ксюш?
— Ну ладно….
– протягивает девушка, отпивая кофе и отрывая шоколадку. Один кусочек она любезно предлагает этому парню и он великодушно хмыкает и мотает головой. Я и Ксюша пожимаем плечами.
Не хочет, как хочет.
В этот момент возвращается Тардашевски и Воронова. Она идет немного впереди, бледная как стекло. А Николас и его друг идут немного сзади, о чем-то разговаривают и громко смеются.
Воронова проходит мимо нашего ряда, на минуту останавливается, нервно сглатывает, глядя на меня, после чего собирается идти дальше. Однако спутник Тардашевски совсем не нежно хватает её за плечо возвращая обратно.
— Ничего не забыла? — они вдвоем, Тардашевски и его друг смотрят на неё с волчьими оскалами на лицах, и мне становится страшно от того, что они ей сказали или сделали что-то плохое. Есть такой страх, называется эмпатический. Когда кого-то мучают, или унижают, но при этом стыдно и страшно становится тебе самому. Вот это как раз тот самый случай.
— Сейчас? — истерично всхлипывает она, и смотрит на меня с презрением. — Можно хотя бы после пары?
— Нет, нельзя. — это уже говорит Тардашевски. — Ты назвала Лизу лохушкой при всех. Вот при всех ты и извинишься.
Вижу как Воронова сжимает кулаки от злости и её лицо перекашивает, делая совершенно непривлекательным.
— Лиза, прости меня пожалуйста. — цедит она тихо, но в аудитории такая тишина, что кажется её слышал даже самый первый ряд, который около доски.
Я молчу, поворачиваясь к Тардашевски. Он лыбится.
Воронова не дожидаясь от меня какого-то ответа, возвращается обратно на свой ряд. Забавно, что как только она подходит туда, все кто раньше с ней сидел собирают сумки и отсаживаются от неё на другие места. Мы
— Скучала? — Тардашевски снова плюхается рядом со мной, почти привычно обхватывая мою талию своей здоровенной лапой. Я в таком шоке от ситуации, что даже ничего ему не отвечаю, пытаясь собрать в кучу свои мысли. Он же воспринимает мою реакцию, как положительный ответ, и прижимается ко мне теснее. Но только на минуту, ведь в этот момент заходит преподавательница, и продолжает наш урок.
Дальше, всё происходит словно в тумане.
Урок, мягкое поглаживание по ноге, ласковое касание губ к моей щеке, и мягкий шепот о том, что я «звездец как зачетно пахну». После этого нас наконец отпускают на перерыв, и я словно в трансе выхожу из аудитории.
Сегодня самый странный день в моей жизни.
Глава 3
Следующей парой идет физкультура, и я наконец-то могу побыть с Ксюшей относительно вдвоем, чтобы в конце концов обсудить что сейчас произошло. В женскую раздевалку Тардашевски хода нет, но зная его наглость и напористость, не удивлюсь что он и сюда может сунуться, поэтому, когда мы заходим в раздевалку и ничего не происходит, я выдыхаю с облегчением. То же самое делает и Ксюша. Мы обе в шоке от того, что было на прошлой паре в аудитории.
Однако вся наша радость сменяется напряжением, когда в раздевалку входит Воронова и её преданные подруги. У неё их всего три в универе, и в этот раз они все смотрятся как бы разрозненно. Ничего не обсуждают как обычно, а спокойно переодеваются молча. Воронова тоже молчит, и даже не смотрит в нашу сторону, хотя я думала что что-то произойдет. Пока что все было спокойно, но кто его в итоге знает….
— Слышь Воронова, а что тебе сказал Николас?
Все девочки в раздевалке вздрагивают от этого вопроса. А Ксюша даже берет меня за руку, поскольку сильно за меня переживает.
— Тебя это не касается! — рыкает она, после чего отворачивается и продолжает переодеваться.
— Блин, реально интересно, что он ей сказал! — сказала другая девочка, я с ней редко виделась на парах. Не думаю, что она из богатых.
— Я слышала. — Одна из болтушек нашего универа, выходит вперед держа в руках кроссовки. Видимо, она собиралась их надеть, но из-за того, что хотела рассказать что знает, решила это сделать позже. — Парни сказали, что пустят её по кругу, и снимут это на мобильный, если она не извинится перед Донцовой! — дерзко произнесла она, оглядывая остальных. — Вот что они сказали Вороновой. Я сама слышала!
— Ого, нашли чем пугать, — хохотнула какая-то девочка, демонстративно не замечая, что Воронова и я это все слышим тоже, мы ведь находимся среди остальных. — Все же знают, что она шлюха! Я знаю минимум трех, кому Воронова отсасы…..- она не успевает договорить, ведь Воронова бросается на неё с кулаками, вцеплясь в волосы нещадно.
— Да, что ты врешь, сучка! — орет она, стараясь уронить на землю свою обидчицу. — Сейчас покажу тебе, шлюху, овца!
Их быстро растаскивают в стороны, но они продолжают переругиваться на всю раздевалку, а я и Ксюша отмечаем тот факт, что весь авторитет Вороновой куда-то подевался. Кажется, его и раньше-то особо не было, но она создавала его сама, унижая и оскорбляя таких вот как я слабых девочек и парней, кичась и подначивая тем, что у них, в отличии от неё нет столько денег.