Тебя мне подарили звёзды
Шрифт:
— Отведи меня к ней.
— Почему не Ингу?
— Ревела она всю ночь, — трет переносицу. — Хочу уговорить Ксению, чтобы вернулась.
Это вряд ли. Как я понял, она настроена на самостоятельную жизнь. Свободную. И тут либо они с ней, либо за борт. Киваю. Пока идем к лифту, мозгую все произошедшее и сказанное. От внезапного озарения даже слегка затупливаю, когда оказываемся на нашем этаже. Я. Не. Хочу. Чтобы. Она. Уходила.
Стиснув зубы крепче, открываю дверь ключом, и слышу, как сокращается мотор за ребрами. Я, бля, волнуюсь перед
— Ксюша? — прислушиваюсь. Может, в ванной. — Может, за кофе ушла, — пожимаю плечами, провожу пятерней по волосам и натыкаюсь на взгляд предка. Только он увлечённо рассматривает не мою наивную моську, а бедлам на складном диване. Мы трахались три раза. Постельное белье скомкано. Тут все кричит о сексе. Даже запах. Может, у меня глюки, но аромат возбуждения Ксюши ни с чем не спутаю. Батя скрипит зубами.
— Где она? — шаг ко мне.
— Не знаю я.
— Что ты сделал?
Породнился, бля.
— Ничего.
— Илья! — рычит сквозь зубы, хватая меня за грудки. Тонкая ткань футболки хрустит от его нажима. Криво улыбаюсь. Дожили, твою мать… — Что ты сделал?!
— Я уже сказал, — отвечаю в тон. — Ни-че-го.
— Я тебе не верю. Обидел её?! — встряхивает. Тут же отбиваю от себя его кисти и поправляю футболку. Перебор пошёл. — Я же тебе доверял…
Проводит рукой по лицу, упираясь второй в бок. Дышит, как загнанный зверь.
— Обидел? Чем?
Хмурюсь.
— Не обидел.
Если не считать пару шлепков по ягодицам, когда поставил в догги. Ладно… Не пара шлепков. Слегка больше, но ей точно зашло.
— И где мне её искать прикажешь?
Развожу руки в стороны. Не моя же проблема. Ищите, где хотите. Главное, чтобы вернулась сюда.
— Доброе утро! — синхронно поворачивает головы в сторону двери. Любимова стоит у порога и не торопится проходить вперед. В руках подставка с двумя стаканчиками кофе. Мне взяла? Прелесть, а не феечка. Всем видом показываю ей, что я здесь не причем. Она скашивает взгляд на диван и краснеет. Отец улавливает наши гляделки и бессловесное общение, прочищает горло.
— Нам нужно поговорить, — выдыхаю. Меня в этот раз обходит стороной. Итак же все ясно. — Всем.
Трындос, как «весело» нам будет. Чувствую.
23
Ксения Любимова
Трудно принять то, что мной просто воспользовались. Я понимала это ещё ночью, когда Максимов выбивал из меня гортанные стоны, на которые, как я думала, не была способна. Вроде только в эротических фильмах актрисы до такой степени надрывают свои глотки для достижения нужно эффекта — оргазма у мужчин, но нет. Оказывается, заниматься сексом не противно вовсе. Очень приятно, и от воспоминаний о том, что творил Илья, между ног начинает тянуть, щеки краснеют. Усиливается желание повторить с ним все снова, если бы не реальность, в которой я ему нужна лишь для разрядки. Не слепая. Читаю по глазам, стоит его отцу усадить нас за стол и приступить к экзекуции.
Меня
— Ксения, я не скажу Инге об этом, — упираюсь взглядом в свои руки. Кофе становится поперек горла, потому что я понимаю, в какую сторону клонит отчим. Наверное, считает меня грязной девкой, которая легла под его сына. — Ты сейчас соберешь вещи и вернешься в нашу квартиру.
— Нет, — отрицательно качаю головой.
Я не готова к разговору с мамой о моей интимной жизни, а этот вопрос непременно поднимется.
— Я ошибся в том, что навязывал свою помощь насчет ВУЗа. Инга говорила, что ты хочешь получить высшее образование в области юриспруденции, поэтому я так активно подключился.
— Она хотела. Не я, — каждое слово из себя выжимаю, но в глаза Александру не смотрю. Скашиваю взгляд на Илью и проглатываю противный комок в горле. Он сидит напротив меня с равнодушным видом и не пытается вклиниться в разговор.
Я стала ему неинтересна после секса. В районе солнечного сплетения возникает неприятное ощущение. Мне даже дышать сложно.
— Вот это и обсудим. Илью я никогда не принуждал поступать на юриста, — снова бросаю взгляд на Максимова и тот кивает. — У нас это дело семейное. Если ты хочешь быть дизайнером, то нужно тебя поддержать. Я настаивать на другом не буду.
Нервно выпрямляюсь. Я и так сижу максимально ровно, будто кол проглотила, а после слов отчима и вовсе превращаюсь в изделие из металла. Не двигаюсь. Выжидающе жду слов Ильяса, но он отводит глаза в сторону.
Больно…
Киваю, поджимая губы. Мне как маленькой девочке хочется расплакаться, и чтобы Александр Валерьевич моих слез не увидел, я поднимаюсь.
— Сейчас.
Отворачиваюсь от них и на ватных ногах шагаю к шкафу. Вещи я не разобрала. Так… Взяла несколько из сумки, чтобы сменить на чистое. Толкаю чертовы шмотки и часто моргаю.
И что ты хотела, Ксюша? Чтобы он вдруг начал тебя на руках носить за пару отменных трахов?
Боже…
Я ведь и правда непроглядная провинция, как и говорил Ильяс…
Повелась на химию между нами, думая, что это что-то значит… Дура отбитая…
— Ты почему мне про Марата не сказал?
— Ты не спрашивал.
Слышу обрывки разговора отца и сына, пока складываю вещи в сумку.
— Илья, о ТАКОМ нужно вовремя сообщать. Если бы я знал, то…
— Что? Не забрал бы у меня ключи от машины и карты? Не смеши. Тебе плевать. Я должен был выполнить твой приказ. Я и выполнил.
Приказ — смотреть за мной. Чтож… Ильяс, ты молодец. Присмотрел на твердую пятерку. Сгребаю сумку, перекидываю ручку через плечо и иду к двери, чтобы обуться. Вряд ли я смогу остаться на одной территории с Ильясом после того, что произошло. Я же не тряпка половая… Чтобы об меня с повышенной частотой вытирали ноги. Затрет ведь до дыр.