Техасский рейнджер. Клан Аризоны

Грей Зейн

— Ты хочешь сказать, что не прочь, если я поеду с тобой? — спросил Дьюан.

Стивене усмехнулся:

— Ну, ты и насмешил! Да я бы черт знает как загордился, имей я в напарниках человека с твоей репутацией!

— Э, постой-ка, приятель, все это чистейший вздор, — запротестовал Дьюан с некоторой поспешностью.

— Конечно, я так полагаю, что скромность к лицу молодому человеку, — ответил Стивене. — Сам терпеть не могу хвастунов. И не вижу никакого толку в тех поддельных ковбоях, что постоянно лезут в драку и похваляются, какие они замечательные стрелки. О тебе я знаю не много, Бак. Но каждый, живущий на техасской границе, хорошо помнит твоего отца. И твоя репутация установилась, в общем, еще задолго

до того, как ты обнажил оружие. Просто все ожидали этого от тебя. Я слышал, будто в обращении с револьвером ты можешь потягаться с молнией, а все дырки, которые ты наделаешь, разрядив его, можно прикрыть одним пиковым тузом. Такие сплетни ходят здесь, вдоль границы. Подобного рода репутация в здешних краях разносится быстро и летит далеко впереди человека. Что ж, зато так безопаснее: я бы поставил на эту карту. Здесь, в нашей стране, прав тот, кто быстрее выхватит револьвер. Ты, я вижу, совсем еще мальчик, хоть силенкой и всем прочим тебя Бог не обидел. Ну, да ведь и я, Бак, не цыпленок весеннего выводка, и уже долго слоняюсь здесь. Кто знает, может, мое общество не так уж тебе повредит. Ты ведь еще не знаком с местными порядками, а без этого здесь не проживешь!

Было что-то подкупающе искреннее и привлекательное в этом случайно встретившемся на пути бродяге.

— Полагаю, ты прав, — спокойно ответил Дьюан. — И я еду с тобой в Мерсер.

Через мгновение он уже ехал по дороге вместе со Стивенсом. Дьюан никогда не отличался разговорчивостью, а при нынешних обстоятельствах ему вообще трудно было говорить. Зато его попутчик, казалось, ничего не имел против того, чтобы поболтать. Шутливый и общительный весельчак, он по всей вероятности был очень доволен возможности услышать наконец звук своего собственного голоса. Дьюан молча слушал его, и временами с болью думал о значении имени и генетического наследия, которые оставил ему отец.

Глава 3

В тот день, поздно вечером, часа за два до захода солнца, Дьюан и Стивене, дав отдохнуть лошадям в тени мескитовой рощи неподалеку от городка под названием Мерсер, оседлали коней и приготовились в дальнейший путь.

— Поскольку, Бак, нам нужна провизия, а не лишние хлопоты, то тебе лучше бы, я полагаю, держаться пока в стороне, — сказал Стивене, усаживаясь в седло. — Видишь ли, городские власти, шерифы, рейнджеры и прочие обычно всегда приглядываются к новичкам, чем-то не угодившим закону. К старым своим они уже привыкли и позабыли о них, разве что те очень уж плохие. Так что в Мерсере никто не обратит внимания на меня. Думаю, со времени моего появления в этом речном краю сюда сбежало еще человек с тысячу, не меньше, всяких нарушителей. Так что ты оставайся здесь и жди. И приготовься к хорошей скачке. Возможно, мой главный порок возьмет верх над моими добрыми намерениями. В таком случае…

Пауза его была довольно многозначительной. Он усмехнулся, и в его карих глазах заплясали огоньки диковатого веселья..

— Стивене, а деньги у тебя есть? — поинтересовался Дьюан.

— Деньги! — воскликнул Стивене. — Послушай, да у меня не было и пары центов с тех пор, как… ну, в общем, уже довольно давно.

— Я дам тебе денег на провизию, — предложил Дьюан. — И на виски тоже, но при условии, что ты поторопишься вернуться — и без всяких лишних хлопот!

— Ну и повезло же мне с таким добрым партнером! — в восторге заявил Стивене, принимая деньги. — Даю тебе слово, Бак, — а я еще никогда не нарушал его! Сиди тихо, не высовывайся, и жди моего скорого возвращения!

С этими словами он пришпорил коня и поскакал по направлению к городу. На таком расстоянии, примерно в четверть мили, Мерсер выглядел скоплением жалких глинобитных строений, расположенных в тополином лесочке. По поросшим люцерной пастбищам лениво бродили лошади и коровы. Дьюан издали разглядел овчара, гонящего

перед собой свое тощее стадо.

Вскоре Стивене скрылся из вида за домами городка. Дьюан с нетерпением ожидал его, надеясь, что тот сдержит свое слово. Не прошло, однако, и четверти часа, как Дьюан услыхал четкий отголосок винтовочного выстрела, торопливый перестук лошадиных копыт и громкие крики и вопли, безошибочно свидетельствовавшие о том, что какой-то человек типа Стивенса попал в беду. Дьюан вскочил в седло и подъехал к краю мескитовой рощи,

Он увидел на дороге тучу пыли и гнедого, несущегося во весь опор. По всей видимости, выстрелы не задели Стивенса, потому что он твердо сидел в седле, и даже в эту минуту Дьюан поразился его великолепной посадке. Выстрелы прекратились, но крики усилились. Несколько мужчин бежали вдогонку за Стивенсом, размахивая оружием. Дьюан пришпорил коня и пустил его быстрой рысью, чтобы Стивене не проскочил мимо. Вскоре беглец поравнялся с ним. Он усмехался, но веселые огоньки уже не плясали в его озорных глазах: сейчас в них плясал сам дьявол. Лицо его заметно побледнело.

— Только выхожу из лавки, — прокричал Стивене, — и — бац! — налетаю на фермера, который… ну, знал меня. Он и давай палить по мне из винчестера! Думаю, они пустятся за нами вдогонку.

Беглецы оставили за собой несколько миль, прежде чем обнаружили признаки погони, и когда преследователи на лошадях появились из-за тополиного леска, Дьюан со своим спутником продолжали мчаться дальше, не останавливаясь.

— У этой банды нет лошадей, чтобы могли потягаться с нашими! — на скаку отозвался Стивене.

Дьюан и сам был убежден в этом, потому и не стал больше оборачиваться. Он ехал немного впереди и постоянно слышал за собой быстрый топот гнедого коня, который мчался сразу за ним. На закате они добрались до зарослей ивняка на речном берегу. Лошадь Дьюана была вся в мыле, бока ее ходили ходуном от одышки. Но Дьюан не позволил ей отдохнуть, пока они не переправились на противоположную сторону. Гнедой конь тоже одолел переправу и выбрался на низкий песчаный берег. Стивене с трудом держался в седле, его шатало из стороны в сторону. С возгласом неожиданности Дьюан спрыгнул с седла и бросился к своему попутчику. Стивене был бледен, крупные капли пота покрывали его лицо. Рубаха его спереди вся покраснела от крови.

— Да ты ранен! — воскликнул Дьюан.

— Черт побери, а кто сказал, что нет? Слушай, не подсобишь ли ты мне… с этим мешком?

Дьюан опустил на землю тяжелый мешок и помог Стивенсу сойти с лошади. На губах нарушителя порядка выступила розовая пена, и он отплевывался кровью.

— Ну почему ты не сказал мне раньше? — допытывался Дьюан. — Я ведь и понятия не имел! Ты мне казался в полном порядке.

— Что ж, Люк Стивене, может быть, и болтлив, как старуха, но иногда он умеет и молчать. Что толку распускать язык зря? Ни к чему хорошему это бы не привело.

Дьюан заставил его сесть, снял с него рубаху и смыл кровь с груди и со спины. Стивене был ранен в грудь пониже соска, и пуля прошила его навылет. То, что он выдержал такую скачку, да еще с тяжелым мешком на луке седла, граничило с чудом. Дьюан не представлял себе, как это было возможно, и не питал никаких надежд относительно судьбы своего товарища. Тем не менее, он наложил тампоны на обе раны и туго перевязал их.

— Того фермера зовут Браун, — сказал Стивене. — Мы с ним перессорились из-за лошади, которую я увел у него в Хантсвилле. Немного поцапались тогда, постреляли. По правде сказать, я видел этого Брауна, когда он привязывал лошадь у коновязи там, в Мерсере, и увидел его раньше, чем он заметил меня. Мог бы с таким же успехом подстрелить его. Но я не стал нарушать данного тебе слова. Надеялся, что он не узнает меня. Но вот, видишь, узнал, — и с первого же выстрела влепил в меня пулю. Что ты думаешь об этой дырке?