Техника и вооружение 2002 05
Шрифт:
Шторм у берегов тавриды
У советских собственная гордость! И у каждой нашей ракетостроительной фирмы — собственная! Особенно в части приоритета на оригинальные технические решения. Тут «королевцы» (именуя сотрудников фирм по их «отцам — основателям») вполне обоснованно гордятся «пакетной» компоновкой «семерки» и оригинальной схемой разделения Р-9, «челомеевцы» — впервые примененными двигателями замкнутой схемы и транспортно-пусковыми контейнерами, «макеевцы» — утопленными в баки двигателями и головными частями, «янгелевцы» — отклоняемой головной частью, используемой
Однако в некоторых случаях и вопросы приоритета не могут быть решены столь однозначно. Так, считается общеизвестным, что комбинированная двигательная установка с размещением стартового твердотопливного двигателя внутри маршевого прямоточного впервые применена в ракете комплекса «Куб» конструкторского коллектива И.И. Торопова, а затем, в несколько ином исполнении, в ракете противокорабельного комплекса «Москит» КБ главного конструктора А.Я. Березняка. С последним конструкторским коллективом связана и реализованная в К-1 °C изящнейшая компоновка ракеты с подфюзеляжным размещением двигателя в отдельной гондоле. Создание пилотируемого варианта крылатой ракеты для проведения первых этапов испытания крылатой ракеты (по терминологии тех лет — самолета-снаряда) однозначно ассоциируется с микояновской «Кометой» и героическими полетами на ней Амет-Хан Султана, С.Н. Анохина и Ф.И.Бурцева.
Между тем, упомянутые технические решения впервые были реализованы в металле и проверены в полете на малоизвестной ракете комплекса береговой обороны «Шторм», созданной в конце сороковых — начале пятидесятых годов коллективом авиационного завода № 293 (фактически — <Б с опытным производством) во главе с М. Р. Бисноватом.
Матус Рувимович Бисноват родился в Никополе в революционном 1905 г. Пройденный им жизненный путь типичен для вех его сверстников, которым удалось счастливо реализовать новые возможности послеоктябрьской эпохи и избежать столь многих гибельных опасностей тех лет. После окончания рабфака в 1926 г. Бисноват поступил на аэромеханический факультет МВТУ. В 1930 г. факультет был преобразован в Московский авиационный институт, который Бисноват закончил в 1931 г.
С 1934 г. он становится заместителем главного конструктора КБ ЦАГИ. Под руководством Бисновата были созданы экспериментальные скоростные самолеты СК-1 и СК-2. Начало Великой Отечественной войны привело к свертыванию работ по опытному самолетостроению, и Бисновату пришлось заняться более актуальной тематикой — организационно-технической деятельности по выпуску истребителей ЛаГГ-3 на серийном заводе.
Однако летом 1942 г. перед Матусом Рувимовичем открылась перспектива куда более интересной работы. Судьба свела его с Андреем Григорьевичем Костиковым. Роль Костикова в истории отечественного ракетостроения весьма специфическая. Вспомним, что став в бытность свою на территории поверженной Германии счастливым и вполне законным обладателем пистолета, Сергей Павлович Королев неоднократно высказывал намерение обратить табельное оружие против Андрея Григорьевича, считая его основным виновником своих тюремно-лагерных злоключений!
Однако, при всем при том, Костиков был вполне толковым инженером. Он в числе первых правильно определил ахиллесову пяту созданного в КБ В. Ф. Болховитинова нашего ракетного первенца истребителя БИ — крайне малое полетное время. Руководствуясь известным заветом «Мы пойдем другим путем!», он предложил вполне реальный путь устранения этого недостатка — установить в дополнение к примененному на самолете прожорливому жидкостному ракетному двигателю (ЖРД) также прямоточные воздушно-реактивные двигатели (ПВРД). Жидкостный двигатель должен был обеспечить быстрый набор высоты и скорости, а прямоточный — их последующие поддержание на уровне, превышающем показатели лучших поршневых истребителей. Идея казалась заманчивой, но, как показало последующие развитие авиации, бесперспективной. Ни в сороковые годы, ни при попытке реанимации этой концепции в следующем десятилетии, комбинированные двигательные установки на боевых самолетах не прижились.
Летом 1942 г. Костикову удалось пробиться на прием к самому товарищу Сталину. Видимо, в отличие от известной истории с рассмотрением макетов перспективных многобашенных танков, на этот раз Иосиф Виссарионович не почуял очередной «Мюр и Мерелиз» в нагромождении разномастных двигателей. В результате Костикову поручили возглавить его организацию — НИИ-3 наркомата боеприпасов (бывший ГИРД-РНИИ), по Постановлению Государственного комитета обороны от 15 июля 1942 г. № 2046 преобразованную в НИИ реактивной техники (НИИ РТ) с непосредственным, помимо наркоматов, подчинением Совету народных комиссаров. Но при этом Постановлением от 26 июля № 2105, поставившим задачу создания нового перехватчика «302П», устанавливается крайне сжатый срок разработки ~ не более одного года.
Однако лично Костиков был специалистом только в области двигательных установок. Самолеты ~ как реактивные, так и поршневые, — ни он, ни другие уцелевшие к концу тридцатых годов специалисты НИИ-3, никогда не проектировали. Пришлось искать «самолетчика» на стороне. Костиков подыскал Бисновата, предложив ему очень интересную работу. Но в случае успеха все лавры должны были достаться Костикову как главному конструктору. Для поддержания именно такого понимания своего места в этой работе Костиков позднее даже организовал «инициативное» письмо своих сотрудников в ЦК ВКП(б), подтверждающее, что именно он, а не Бисноват является автором самолета «302П». Но, в результате, как раз Матусу Рувимовичу и повезло, когда вместо ожидавшихся наград воспоследовали кары.
Бисноват с поставленной задачей справился — самолет был построен. Однако двух третей двигателей на нем не установили, поскольку их вообще не было! Жидкостный двигатель был более — менее отработан, пусть и не достигнув заданного уровня совершенства. Но ПВРД — увы, находились еще на стадии лабораторных исследований. Поэтому, в отличие от проектных материалов и натурного макета, представленного в январе 1943 г., строящиеся экземпляры самолета были рассчитаны только на ЖРД. Отсутствие же прямоточных двигателей сокращало время пребывания на боевой высоте 8 км с трети часа до всего одной минуты!
Тем не менее, самолет все-таки поднялся в воздух, хоть и в виде планера. Первый полет на буксируемом бомбардировщиком СБ самолете «302П» выполнил С.Н. Анохин 9 октября 1943 г. В ходе последующей летной отработки выявились автоколебания руля направления, которые были устранены введением сервопривода. Тем временем для третьего экземпляра самолета проектировался более совершенный жидкостный ракетный двигатель, что обещало увеличение продолжительности полета на боевой высоте до 3,5 мин.
Однако даже это слишком разнилось с первоначальными обещаниями Костикова и абсолютно не удовлетворяло военных. Установленные сроки давно прошли, тучи сгущались, и посреди зимы в начале 1944 года грянул гром. Для рассмотрения деятельности НИИ РТ была сформирована комиссия во главе с заместителем наркома авиапромышленности А.С. Яковлевым, с участием члена Военного совета Гвардейских минометных частей Л.М. Гайдукова. В соответствии с ее заключением последовали оргвыводы.
Претензий заказчиков к «пуговицам», то бишь к самолету, подтвердившему свою летучесть в планерной комплектации, не было. Срыв сроков создания перехватчика «302П» определялся неудачами прежде всего в создании двигателей, а не в разработке самолета. Гнев руководства минул Бисновата и обрушился на голову Костикова. Его отстранили от должности и 15 марта 1944 г. арестовали. Постановлением Государственного комитета обороны от 18 февраля 1944 г. наряду с низвержением Костикова были предприняты и другие меры. В частности, НИИ РТ преобразовали в подчиненный Наркомату авиационной промышленности НИИ реактивной авиации (НИИ РА). В состав института был введен расположенный в подмосковных Химках завод № 293, где до войны располагалось КБ В.Ф. Болховитинова. В мае 1944 г. институт переименовали в НИИ-1, основной задачей которого определили создание реактивных и ракетных двигателей для самолетов. Постепенно эти работы перешли к традиционным двигательным фирмам и вновь созданному КБ А.М. Люлька, а специалисты НИИ-1 сосредоточились на прикладных научных исследованиях и решении частных конструкторских задач, связанных с обеспечением развития авиационной и ракетной техники.