Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта
Шрифт:
Сложности реального преобразования действительности хорошо известны, среди психологов (Дернер, 1997; Завалишина, 1985; Конева, 1999; Панкратов, 1997; Пушкин, 1965; Стрелков, 1999; Теплов, 1961; Holyoak, Morrison, 2005). Важнейшим фактором, усложняющим мышление в практической деятельности, оказывается «нестационарность среды», изменчивость условий, в которых происходит решение. «Данные, из которых должен исходить полководец, отличаются не только трудно обозримым многообразием, сложностью и запутанностью их взаимоотношений. Они, кроме того, никогда не бывают полностью известны» (Теплов, 1961, с. 280). Эти данные сложны, многообразны и труднообозримы, но они также малодостоверны и постоянно изменчивы. Поэтому полководцу требуется очень сильная «способность к анализу», чтобы разбираться в самых запутанных данных, обращать внимание на мельчайшие детали, выделять из них такие, которые могут при данных условиях
Указанная специфика характерна для многих случаев профессиональной деятельности. Как правило, субъект имеет дело с комплексным объектом, который и отличается большим количеством сложно организованных элементов, находящихся в движении, изменении некоторых параметров. Производственный цех, где находятся работающие станки, сырье, выполняющие план рабочие и противник на поле поединка, как и больной (пациент), являются комплексными объектами для начальника цеха, для спортсмена и для врача. Во всех подобных случаях профессионал оказывается перед трудной задачей.
К числу особых трудностей практического мышления, управляющего преобразованием реальности, относится необратимость произведенных изменений. Если в своем воображении мы можем весьма значительно изменять объект, но – при желании – легко можем вернуть его в исходное состояние, то в практическом плане этого сделать нельзя. Если вы «только попробовали» пирог, то вернуться к целому пирогу уже невозможно. Более того, ваше пробное действие может произвести изменения и в ближайшем окружении, и эти изменения тоже необратимы.
Организация опыта
Что же позволяет опытному профессионалу, эксперту справляться с такими задачами? В работе Б. М. Теплова впервые описываются приемы и средства, которые использует профессионал. Прежде всего, речь идет об особой организации опыта. Б. М. Теплов говорит о заготовках синтеза, как мы их называли. Профессионал имеет опыт реализации своих решений имеющимися средствами, в соответствии с которыми у него формируются излюбленные приемы, привычные подходы к анализу и критике возникающих идей. Из опыта также формируются и определенное видение каждой ситуации, склонность структурировать ее (синтез) определенным образом. Эти отработанные и проверенные подходы к воссозданию ситуации, адекватные индивидуальным особенностям профессионала и имеющимся освоенным средствам, своеобразные «заготовки синтезов», нередко описываются в работах психологов. Прежде всего, у Б. М. Теплова, где говорится, что для ума полководца характерен опережающий синтез, что аналитическая работа происходит через посредство «систем-анализаторов»: анализ с какой-то точки зрения, в свете каких-то идей и комбинаций (Теплов, 1961, с. 247). «При построении тактической модели, – пишет А. В. Родионов о спортсменах, – связываются два момента единоборства. Все ситуации, близкие по характеру к какой-то эталонной, вызывают одинаковые решения» (Родионов, 1968, с. 52). Центром синтеза в практическом мышлении становится комплекс средств и обстоятельств возможной реализации решения. Арсенал средств, комплексы реализации для данного профессионала в известной мере повторяются, формируя направленности синтезирования, «заготовки синтезов».
Этой особенностью организации опыта объясняется и специфическое видение той или иной ситуации, что позволяет профессионалу уже на самых ранних этапах мыслительного процесса правильно оценивать, отделять «разрешимые» ситуации от «неразрешимых». Заготовки синтеза, возможно, также становятся психологическим компонентом инструмента, который является весьма важным средством в «арсенале средств». Отсюда и специфика видения окружающего «инструментальным человеком» (Рабардель, 1999).
Получается, что способ реализации решения (способ внесения изменений в объект), «кристаллизованный в инструменте, «распредмечивается» в субъекте, профессионале, прорастая не только в индивидуальные особенности или навыки субъекта, но и отражаясь в направленностях его мышления, в механизмах и тенденциях синтезирования, организации ситуации, выдвижении гипотезы, структурировании задачи. Интересно, что в своих работах Г. Саймон и К. Гилмарин (Simon, Gilmarin, 1973), выполненных на материале решения шахматных задач, которые в какой-то части подобны комплексным задачам, показали существование у шахматистов в долговременной памяти огромного количества типичных паттернов, схем позиций фигур на доске. С каждым паттерном в памяти игрока ассоциируется определенный план действий, что и объясняет успешность мастеров в нахождении хороших ходов. Схемы срабатывают очень быстро, в результате чего профессионал видит наиболее существенные аспекты ситуации.
Специфика
Рассмотрение особенностей практической деятельности приводит к выводу, что для описания особенностей практического мышления правомерно выделение линии дифференциации свойств объектов по оси «адекватные – неадекватные» целям деятельности, а не по оси «существенные – несущественные». Важными оказываются свойства объекта, выделенные с точки зрения требования целей деятельности, существенных в данный момент времени в силу определенной связи данного объекта с другими объектами. Правомерность такого выделения отмечается многими исследователями, поскольку практический и теоретический виды мышления исходят из разных целей.
Практическое мышление не стремится выделить «существенные» свойства, в смысле «надситуативные», присущие объекту вне зависимости от ситуации. Субъект практического мышления использует те свойства, которые ему необходимы в данной конкретной ситуации. Процесс мышления в этом случае должен быть направлен на выделение не существенных свойств, а свойств, необходимых для реализации целей деятельности. Такое рассмотрение свойств объектов делает понятие существенного относительным и позволяет говорить о том, что результатом практического мышления не может являться теоретическое понятие (и даже эмпирическое). Результатом, формой фиксации результата практического мышления должна являться форма, отражающая некую «ситуативную ценность» свойств объектов. Другими словами, обобщения практика будут ситуативными в отличие от обобщений теоретика. Эти обобщения, если учитывать особенности практической деятельности, будут, кроме того, еще и «индивидуализированными» (как предлагал их называть А. В. Брушлинский, 2006), «личностными», т. е. обобщениями конкретного индивида.
Но каким образом, с помощью каких структур практик может осуществлять перенос знаний из одной ситуации в другую? Механизм переноса в этом случае заключается в том, что в понятии фиксируются существенные свойства объектов, которые проявляются независимо от ситуации. Однако выход за пределы ситуации (Монпелье, 1973, с. 126) связан с формированием трех типов структур: когнитивных, сенсомоторных и кинестетических. Исследователи не связывают эти структуры однозначно с понятийной формой знания. Существуют данные, которые говорят о том, что у взрослых испытуемых вербальное обозначение стимула однозначно не ведет к улучшению реакции различения перцептивных стимулов. Существуют формы фиксации знания, не связанные с вербальной.
В экспериментальных исследованиях А. А. Васищева (2004) и А. В. Варенова (2004) было показано, что при решении «неопределенных задач» испытуемый ищет информацию, чтобы построить некую картину, модель искомого. При этом для теоретического мышления прежде всего характерно стремление отнести ситуацию к какому-либо классу, категории. Поэтому «теоретик» задает вопросы, касающиеся отношений между объектами, анализа понятий. Для «практика» же оказываются более естественными вопросы о том, что происходит, чтобы найти реальный способ разрешения проблемы, который бы воплощался в реальном действии с наименьшими затратами. Поэтому у него преобладают вопросы, направленные на анализ действий, событий, происходивших в ситуации. Авторы делают выводы о том, что: 1) процесс анализа проблемной ситуации испытуемым-теоретиком направлен на анализ структуры ситуации, что соответствует его познавательной модели; 2) процесс анализа проблемной ситуации испытуемым-практиком, детерминированный соответствующей познавательной моделью, направлен на анализ событийного пласта проблемной ситуации.
В современной литературе мы встречаем некоторые представления об изменяющихся ситуациях, об обобщениях, так или иначе их отражающих. Так, Й. Хоффман говорит о событийности понятий, соответствующих практическому знанию. В них заключены знания о переходе от одной ситуации к другой (Hoffmann, 1986). Событийность характерна для «поведенческих» понятий, которые могут иметь признаки как объектных, так и контекстуальных понятий. Поведенческие понятия подчиняют произвол нашего мышления, что создает возможность строить новые виды поведения. Близкими нам представляются взгляды Ж.-Ф. Ришара: «знания организованы, исходя из целей и процедур; схема является не только действием, совершаемым с объектом, но она есть и способ для обнаружения этих свойств объекта» (Ришар, 1998). Рассуждения о «процедурном» знании вообще становятся весьма распространенными. Но само введение этого понятия мало что объясняет.