Техномаг
Шрифт:
Девушка, явно заинтересованная словами беса, захихикала. Стефан, не на шутку испугавшись, запричитал:
– Не губи, господин, я без нее, как без рук! Пропадет она в Метрополии!
– Такая мастерица на все руки нигде не пропадет. Ладно, шутки в сторону, нам пора! Предупреждаю, если еще раз организуешь подобную встречу, отправлю в Ледяной мир! Будешь там лакать спирт с полярными медведями за компанию! Помни мою доброту!..
Летающая тарелка, извлеченная из ямы, в которую ее загнал пьяный Стефан, теперь находилась в центре двора. Следов ямы я не обнаружил. Молчун и оба орка стояли навытяжку перед аппаратом. Троица напоминала экипаж дальнего бомбардировщика, готовый в любую минуту по заданию командования взлететь в воздух для выполнения боевой задачи. Сходство усиливало наличие у Шаррха и Боррха объемистых заплечных мешков.
Мысли беса, вероятно, двигались в том же направлении, что и мои.
– Парашюты могли бы положить в багажник! Ничего там с ними не случится! Привыкли все барахло держать при себе! В салоне и без ваших драгоценных мешков тесно!
Несмотря на недовольство начальства, парни и не подумали расставаться со своей драгоценной ношей. Крепко прижав мешки к груди, вслед за бесом и мной они полезли в салон. Последним вошел Молчун и, захлопнув дверь, занял место водителя.
Ландшафт, проплывавший под нами, не отличался разнообразием. Обширные леса, испещренные синими лентами многочисленных рек, речушек и ручейков, изредка сменялись небольшими участками обработанной земли, на которой плотными кучками ютились бревенчатые домики.
На мой вопрос о том, чем занимается местное население, бес ничего внятного ответить не смог. Как ни странно, Шаррх оказался более компетентным и выдал исчерпывающую информацию:
– В этом мире живут, в основном, люди, тролли и гномы. Первые занимаются охотой, рыбалкой, немного земледелием. Тролли заготавливают лес для торговли с другими мирами. Гномы обитают в горах на востоке, добывают и обрабатывают драгоценные камни, также на экспорт. Несколько бесеров осуществляют торговые операции как внутри, так и за пределами этого мирка. Жизнь здесь спокойная, размеренная. Никто ни с кем не конфликтует, каждый занимается своим делом, другим не мешая.
По интонации орка я понял, что он не прочь поселиться здесь. Этот мир ему определенно нравился.
Через три часа полета характер местности кардинально поменялся. Мы пересекли узкую береговую линию, желтой полоской отделяющую зелень леса от необъятной синевы огромного водного пространства.
– Океан, – лаконично пояснил Шаррх.
Бес повеселел:
– Еще полтора часа лету, и мы на месте.
Я попытался узнать у Иннокентия, что это за место такое.
– Сам увидишь! – Ему, скорее всего, было лень углубляться в какие-либо подробные ответы…
Точно в указанный срок на горизонте показался одинокий островок, даже не островок, а большая скала, торчащая из воды. Ее верхняя часть была будто срезана гигантским ножом и представляла собой ровную площадку округлой формы, диаметром полтора-два километра. Когда мы подлетели ближе, стало возможным различить в ее центре странное сооружение. Постройка напоминала Стоунхендж, однако, от земного творения древних друидов она отличалась тем, что оказалась совершенно целой. Отсутствие населения в этих местах благоприятно сказалось на ее сохранности.
Молчун, лихо выполнив вираж, посадил машину в полусотне метров от мегалита.
Лет пять назад у моего тогдашнего шефа были дела в Объединенном Королевстве. На зависть всем сотрудникам фирмы, кроме своих многочисленных родственников, он прихватил с собой и мою скромную персону. Мы быстро провели переговоры с партнерами, заключили выгодный контракт, уложились на пару дней раньше намеченного срока. Пока наша делегация во главе с шефом убивала остаток времени, дегустируя пиво в лондонских пабах, я успел сгонять в Солсберри, где вдоволь налюбовался каменными глыбами Стоунхенджа.
По самой приблизительной оценке, местная постройка была раза в два крупнее той, что находится в Англии. Имелось еще одно коренное отличие. Здесь сооружение было монолитным, кто-то, не мудрствуя лукаво, обтесал скалу, выбросив все лишнее.
– Какие существа смогли проделать такую титаническую работу, никто не знает. Вероятнее всего, это были древние, – пояснил Иннокентий.
С удивлением и нескрываемым восхищением я взирал на циклопическую постройку неведомых строителей.
– Смотри, Сергей, это единственный путь в Мир Талисмана, и знаем о нем лишь мы с тобой! – с гордостью в голосе обратился ко мне напарник. – Скоро Молчун его откроет. Переоденься пока!
Я взял из рук Боррха подбитый мехом комбинезон с капюшоном, прочные ботинки, изготовленные из толстой, но мягкой кожи, и меховые перчатки. Орки и бес также натянули на себя теплую одежду. Когда Молчун вернулся и доложил о готовности, его ждал такой же комплект обмундирования полярного исследователя…
Пелена портала, на сей раз, оказалась кроваво-багрового цвета. Мне это со-вершенно не понравилось. Создавалось впечатление, что нужно прыгнуть в чье-то распоротое брюхо. Нырять в шевелящуюся мешанину кишок, залитых кровищей, никому не хотелось. Бес еще раз поглядел на нашего инженера, тот кивком подтвердил готовность. Иннокентий первым бросился на преодоление преграды. Следующим на очереди был я. Превозмогая дурноту, зажмурил глаза и прыгнул в эти странные врата.
Когда я полностью вошел в пелену, ожидаемой легкости ее преодоления не получилось. Мое тело, будто, полностью погрузили в какую-то очень вязкую субстанцию. Каждый миллиметр пройденного расстояния давался с величайшим трудом. Грудь сдавило будто тисками. Дышать становилось все труднее и труднее. Сердце забарабанило с удвоенной частотой и норовило выпрыгнуть из груди. Продираясь через преграду, я старался не поддаться панике и не забиться в припадке неконтролируемого ужаса. Я прекрасно осознавал: случись такое – и мне конец.
Не могу сказать, сколько времени продолжалась эта пытка, но после невыносимо долгого трепыхания в затвердевшей смоле, мне наконец-то удалось выбраться наружу. Обессиленный, весь в поту, я упал на холодную каменную плиту, что была под ногами. С минуту отдышавшись, поднял голову и огляделся. Все мои спутники были на месте, выглядели они не менее потрепанными, чем я. Особенно жалко было смотреть на беса. Он валялся на спине, раскинув руки, глаза его были закрыты, щеки ввалились, горбатый нос еще больше вытянулся и стал похож на клюв стервятника, посеревшее лицо покрывали крупные капли пота. Орки выглядели ненамного лучше. Больше всех меня поразил Молчун. Видно было, что он устал, однако спец даже не присел. Он стоял поодаль, ковырялся в носу и любовался окружающим нас пейзажем.