Техномагикус
Шрифт:
Не став изобретать велосипед, он отправился обратно в общежитие, оставил там пиджак и пошёл в парк.
Вскоре на руках у Афанасьева имелось два экземпляра рукописных книг-тетрадей, один из которых отличался более качественной белоснежной бумагой и более стойким составом чернил. Обложка вместо фиолетовой стала чёрной. В целом копия оказалась лучше оригинала.
Пользуясь моментом, Андрей сделал десяток пустых книг-тетрадей на случай необходимости что-нибудь записать. Для письма он сделал десяток авторучек с синими чернилами. На их изготовление пошли самые распространенные
Дюжину книжек не так-то просто нести. Собрав их в высокую стопку, Афанасьев отправился к общежитию. Из-за книг он не видел дороги впереди, смотря под ноги. Из-за этого, когда выходил из-за деревьев на дорожку, он с кем-то столкнулся. В тот же миг книги разлетелись. Тут же раздался громкий и возмущенный, полный негодования девичий голос:
— Смотри куда идёшь, смерд!
— Простите, — Андрей обрадовался, что успел удержать самую ценную из книг, принадлежащую магистру.
Он зажал список литературы куратора артефакторов под левой подмышкой и подал руку очаровательной кучерявой блондинке с кукольным лицом. На ней была надета женская красная форма студиоза со знаком пятикурсницы. Он заметил у неё в ушах золотые зачарованные серьги с крупными бриллиантами. На правом среднем пальце красовался зачарованный золотой перстень с большим изумрудом. Всё впечатление от красоты миниатюрной стройной девушки с аристократично бледной кожей и зелёными глазами портило стервозно-злобное выражение лица.
Она, вместо того, чтобы взяться за протянутую ладонь, хлестко ударила по ней своей ладошкой, состроила презрительную гримасу и высокомерно произнесла:
— Не смей касаться меня своими грязными лапами, смерд!
Андрей не стал озвучивать вслух своих нелицеприятных мыслей, в которых преобладали в основном матерные конструкции. Если свести его мысли к одному культурному знаменателю, то он подумал: «Больная, что ли? Голову тебе подлечить не помешало бы».
— Не хочешь, как хочешь, — пожал он плечами и принялся собирать свои книги.
— Ты даже не извинишься? — вскочила она на ноги, оказавшись ростом почти с Торина, словно девушка-подросток.
— За то, что ты налетела на меня? — удивлённо приподнял брови Афанасьев. — Девушка, я понимаю, женская логика и всё такое, но нужно меру знать.
— Смерд, тебе жизнь надоела?! — раскраснелись от гнева её щеки. Она грозно прищурилась, что с её миниатюрным телосложением смотрелось забавно.
Но когда она размахнулась и попыталась со всей силы врезать парню пощечину, стало не до смеха. Андрей уклонился, но не сдержался и эмоционально высказался:
— Психованная стерва! У тебя красные дни или что? Ты с какого хрена на людей кидаешься?
— Грязный хам!
Гордо вздёрнув подбородок, она развернулась в сторону центрального корпуса академии и, цокая каблуками, отправилась в ту сторону.
Андрей, услышав второй раз про «грязного», понюхал левое плечо.
— Да, помыться не помешало бы, — тихо пробормотал он. Переведя взор на корму мелкой пигалицы, он крикнул ей вдогонку: — Девочка, у тебя юбка на заднице испачкалась.
Вспыхнув, как маков цвет, она застыла и обернулась, одарив Андрея гневным взглядом.
— Я не девочка!
— Пусть тот, кто скажет, что ты мальчик, первым кинет в меня камнем, — спокойно ответил он.
— Я девушка! — гневно раздувала она ноздри. — Мне уже двадцать один год!
— Нашла, чем гордиться…
— Ты… — прошипела она подобно кобре. — Ты ответишь за свои оскорбления, смерд!
Выгнув шею, пигалица отряхнула попу и поспешила к учебному корпусу.
— Двинутая, — едва слышно прошептал Афанасьев.
Собрав книги, он пошёл дальше к общежитию артефакторов. В учебное время там была тишь и благодать. Душевые свободные, чем он тут же воспользовался. Там имелось кусковое мыло, но вода лилась лишь холодная, что не способствовало комфортному купанию.
Простирнув рубашку, нижнее бельё и носки, обернувшись полотенцем вокруг бёдер, он отправился в спальню. Там он развесил одежду на просушку на спинках стульев и переоделся в чистый комплект белья.
Полистав записи магистра, Афанасьев понял, что прочитать весь список литературы за пять лет нереально. Для этого придётся забить на занятия и поселиться в библиотеке. Судя по заметкам, список рассчитан на более длительную подготовку. И это только один предмет, а их тут больше.
В любом случае он собирался переложить упорядочивание сведений по местной магии на виртуальный интеллект, поэтому не беспокоился.
За десять минут до обеда он вышел из общежития в столовую. Там он оказался в конце очереди. Получив свою порцию еды, он направился к столику, за которым сидела вчерашняя компания.
— Торин, Кевин, Пётр, — кивнул он каждому из парней.
— Здорова! — приветливо махнул рукой Кевин.
Пётр поджал губы и ничего не ответил.
Торин кивнул в ответ и сказал:
— Как дела?
— Неплохо. Магистр Демокрит одолжил мне список литературы по своему предмету. У вас всегда из крана в душе идёт холодная вода?
— Конечно, — наколол на вилку кусок мяса дворф. — Мы же не аристократы, чтобы иметь личную ванную с горячей водой и ватерклозет.
— Хм… Парни, может, я чего-то не понимаю. Я не нашёл верёвок для сушки вещей и никаких тазов для стирки.
— Пф! — чуть не подавился Торин. Прожевав мясо, он одарил соседа по комнате насмешливым взором. — Андрей, ты сам стирал?
— Да. А что?
— Вообще-то для этого есть прачки. Нужно собирать грязные вещи, паковать в мешок с нашитым именем, факультетом и номером комнаты. Этот мешок утром оставляешь у коменданта, а через день забираешь у него же с чистыми вещами.
— У меня нет такого мешка. К тому же, Торин, мне об этом никто не сказал.
— Бардак, — веско прокомментировал Кевин.
Пётр с издевательской ухмылкой посмотрел на Афанасьева и вернулся к своей тарелке.
Кормили в столовой неплохо. На обед была каша, напоминающая рисовую, с мясной подливой. К ней шла мисочка с салатом из овощей, три кусочка белого хлеба и большой стакан розового морса. Порции были большими, хватило бы, чтобы наестся даже здоровяку, но разжиреть с такой кормёжки вряд ли получится.