Техномансер. Случайная встреча
Шрифт:
В синеватой маске голема заклубился красный дым, выстроившийся в три знака вопроса. Искусственный интеллект не нашёл в своей «библиотеке знаний» названия столь живучей расы из внешнего мира, он, осмотрев тело насквозь магическим зрением, не заметил органов, отвечающих за подобную живучесть, также голем не отыскал ядра монстра, сокрытого в теле каждого ксеноса.
Вывод напрашивался сам по себе.
– Человек – не человек? – все логические цепочки встретили новый тупик. На маске голема всплыл алый крест, а руки перестали сиять от использованной магии. – Что делать? Проверить в других спектрах.
Механизм сам себе кивнул и наклонился к лицу мальчика, начиная проверять ауру дивного создания. Голем не являлся существом из плоти и крови, поэтому не мог ощущать ауры, как другие разумные. Для этого приходилось использовать специальные техномагические механизмы, разработанные самим ксеносом.
– Невозможно, – спустя несколько секунд раздалось от бронзового голема.
Все его знания, собранные за годы путешествий по лабиринту, говорили о том, что эта плоть не должна существовать. Это существо отрицало законы природы и законы Богов.
Отрицало законы лабиринта.
– Божественная аура и человеческая плоть, – в одной из рук голема вспыхнуло огненное копьё. – Неправильное существо. Стычка двух групп авантюристов, выжило лишь оно. Вывод: оно ценное и очень опасное. Обязательно принесёт проблемы, возможно, помешает моим целям. Окончательный логический вывод: уничтожить ошибку.
Ксенос кивнул сам себе, после чего замахнулся огненным копьём, но вдруг остановился, встретив раскрывшиеся глаза мальчика. Янтарные глаза слезились, а окровавленные губы тихо шептали одно слово: «отец».
– Отец, – прошептал мальчик с вымученной улыбкой разглядывая сияющую алым светом маску голема. – Папа...
Глаза странной аномалии медленно закрылись, а из уголков глаз побежали две дорожки слёз.
– Оно назвало меня «отцом»? – вслух поинтересовался механизм, начиная обдумывать произошедшее событие. – Галлюцинации из-за потери крови, болевой шок, предсмертные желания? Отрицание: мимика лица не соответствует предположениям.
– Отец, – ещё раз произнёс мальчик, начиная харкать кровью, – помоги...
– ... – маска-лицо голема вновь приобрела свой изначальный голубоватый цвет, а огненное копьё медленно истаяло в воздухе. Механизм несколько мгновений оглядывал лицо ребёнка, после чего кивнул и аккуратно поднял искалеченное тельце на руки, начиная спешно идти в противоположную побоищу сторону. – Починить. Эта плоть нуждается в ремонте.
Кто знает, чем руководствовался искусственный разум? Возможно, он впервые за всю свою долгую жизнь ощутил эмоцию? Или просто отдалённое эхо сострадания? Может, холодный разум решил изучить аномалию, ведь она может помочь его цели?
Или же подобная встреча зародила что-то в бездушном механизме? К примеру, искру...
Искру души.
Как говорится, встречи в лабиринте не случайны. Эта древняя поговорка из мира людей появилась в эпоху Богов и Героев, что продолжается и по сей день. Сотни героев стекаются в город Орарио, вступают в семьи Богов, лишь для того, чтобы возвысить их, отправившись в тёмные глубины лабиринта. Чтобы стать сильнее, богаче, известнее... или умереть, ведь древняя конструкция погубила в своих стенах сотни тысяч авантюристов, мечтающих о лаврах героев.
В этот раз лабиринт сблизил двух совершенно разных существ. Бездну и свет, душу и холодный металл.
И эта встреча обязательно превратится в новую легенду, как и сотни раз до этого... но не сейчас. В данный момент бронзовые шестерёнки истории только начали свой ход, слабая проклятая душа зубами цепляется за подрагивающую жилку жизни, которая ощущается холодным металлом на спине, а металлический призрак спешит починить свою находку, назвавшую бездушное создание «отцом».
И это прекрасно, не так ли?
– Кого ты мне притащил, железяка?! – прошипела четырёхметровая мантикора, вздыбив шерсть.
Человеческое лицо огромного ксеноса, покрытое короткой серой шерстью, взирало на своего знакомого с неподдельным отвращением и страхом, пара кожистых крыльев опасливо покачивались над спиной, а длинный скорпионий хвост, вздымающийся из-за спины мощного львиного тела, норовил в любой момент атаковать угрозу.
Инстинкты, ощутившие Божественную ауру, подсказывали мантикоре, что человеческий ребёнок несёт опасность, которую нужно уничтожить. Это было в крови практически у всех монстров, населяющих лабиринт, будь то обычные тупые твари или разумные, как ксеносы.
Даже больше – если в лабиринт попадёт Божество, то древняя конструкция попытается любыми способами уничтожить его, закрывая входы, вызывая теневых тварей и прочие жуткие вещи. Лабиринт жив, он ненавидит Богов и прекрасно ощущает угрозу самому себе... поэтому мантикора и опасалась за свою жизнь, ощутив дивную ауру, исходящую из изувеченного человеческого тела.
Нет, старый ксенос никогда не видел Богов, да и не знал, как ощущаются их ауры – все его знания исходили из найденных в застенках лабиринта книг, изначальных знаний и общения с другими ксеносами, как, к примеру, один бронзовый голем, но инстинкты не обманешь. Звериное чутьё сразу же распознало ауру, словно отвращение и боязнь к ней была изначально вплетена в душу не самого слабого монстра.
– Я встретил эту плоть в лабиринте, – ответил механизм, положив свою ношу перед наклонившейся мордой мантикоры. – Почини её.
– Что?
– Почини эту аномалию.
– Твои «системы» наконец дали сбой? – язвительно прорычал монстр, закатывая золотые глаза. Ксенос успел взять себя в руки и подавить инстинктивный страх, обдумав всё происходящее. – Это же Божественная аура, так? Вдруг лабиринт решит уничтожить его, что тогда?! Погибнешь и ты, глупая железяка, и великий Я!
– Когда я встретил тебя в своём путешествии, ты был мне по сюда, – спокойно ответил искривлённый голос, ткнув себя в пояс.