Техномант. Том 1 и Том 2
Шрифт:
Бах! Бах! Бах! Треск выстрелов покатился по льду, уносясь куда-то вдаль. Гуран споткнулся, прыгнул чуть вбок, но последняя пуля опрокинула его, и теперь Йен видел, как бьются копыта, разметая снег в том месте, где животное упало.
Йен услышал за спиной быстрый цокот копыт, тревожный крик самки, и тоненькие ответы её детей. Он оглянулся, и увидел как малыши спешат к мамаше, пробираясь по слишком высокому для них снегу. Проводив их взглядом, парень направился к добыче.
Гуран был уже мертв — вторым выстрелом Йен попал ему прямо в сердце, а третьим пробил лёгкое. И хотя промазать с такого короткого расстояния в столь широкую грудь было сложно, де Райдо порадовался, что зверь погиб
Тащить здоровую тушу на себе Йен не собирался — да и не было в этом никакой нужды. Стянув рюкзак, он достал оттуда два длинных бруска. Щёлкнув кнопками, он разложил их надвое, затем положил с двух сторон от животного, и отдал команду спутнику. Бруски поднялись в воздух, метра на полтора, не больше, и окутали гурана серебристым сиянием. Туша, словно оплетённая пленкой, медленно поднялась. Сияние сформировалось в равномерный кокон, удерживающий гурана в воздухе.
Йен привязал эти носилки к своему спутнику, и двинулся к дому Ластора. Всю дорогу назад кокон с животным величественно плыл рядом с человеком.
Вернулся Йен уже затемно. Уставший, но довольный, парень сначала отбуксировал тушу на ледник. В окнах первого этажа он снова заметил свет, и де Райдо решил, что Ластор дожидается его возвращения.
Йен вошёл в дом, снял одежду, и оставил ее у входа — там же, где и рюкзак с винтовкой.
— Эй, Ластор, я голоден! Есть что перекусить? Можешь потанцевать — я завалил целого гурана! — крикнул он, но ответа не дождался, и прошел на кухню. На плите стояла всё та же огромная кастрюля. Йен поднял крышку, и заглянул внутрь — внутри была похлёбка из последнего зайца, но уже изрядно остывшая. Чертыхаясь, парень разогрел плиту, и достал тарелку. Затем нарезал хлеб, и уже собрался подниматься на второй этаж, чтобы позвать старика, когда заметил на лестнице несколько осколков стекла.
— Что за…
Он услышал шорох за спиной, и резко обернулся. Увидев, кто стоит перед ним, Йен потерял дар речи, и упустил ценные мгновенья.
Незваным гостем был Матиас Бринг, фехтовальщик, занявший второе место на турнире во время Эдемского карнавала. И сейчас он целился в Йена из пистолета.
Де Райдо не успел активировать боевое умение своего биотека. Матиас нажал на спусковой крючок, и электронный заряд угодил Йену прямо в грудь, заставив его забиться в конвульсиях. Подойдя ближе, Ищейка выстрелил ещё раз, и его цель, корчась от невыносимой боли, потеряла сознание…
Часть 2. Глава 2
Алан
Магеллан. Четыре месяца после событий на Эдеме
Жизнь на Магеллане в корне отличалась от той, какую я вёл последние месяцы на Эдеме. Здесь всё было тихо, спокойно, и размеренно. Поначалу я никак не мог привыкнуть к этому, но постепенно втянулся, и перестал ходить, постоянно оглядываясь.
Отец категорически запретил покидать пределы планеты, пока Примархи не обсудят со мной произошедшее на Эдеме. Честно говоря, я думал, что это случится в течение нескольких недель, но время шло, а обо мне никто не вспоминал. Я не жаловался — переживать те воспоминания заново не хотелось, и пока меня не трогали, я мог спокойно приводить мысли в порядок.
Спустя несколько дней после моего возвращения, в Цитадель прибыли мать и сестра. Они не были в курсе происходящего со мной, но очень обрадовались, когда мы встретились. Оказалось, что когда я сбежал, отец решил, что подобные переживания женщинам ни к чему, и придумал историю о том, что меня отправили на реабилитацию на Эдем и нашли там дело, отстаивающее интересы семьи. И если мама через пару дней сама отстала от меня со своими расспросами о жизни там, то от Ариадны так просто отвязаться было невозможно — да мне этого и не хотелось.
Сестра вернулась на Магеллан ненадолго — всего на два с половиной месяца. Она училась в одном из лучших учебных заведений Империи в системе Лебедя, и недавно у неё как раз начались каникулы. Мы не виделись с малышкой Ари уже пару лет, и как выяснилось — ужасно соскучились друг по другу. Так что следующую пару недель только и делали, что болтали без умолку, и рассказывали о том, как нам жилось все это время.
Конечно, мне пришлось опустить несколько деталей своей биографии — особенно о причинах, заставивших меня покинуть отчий дом, а затем вернуться, но раз заикнувшись о том, что скоро меня ждёт аудиенция у Примархов, я понял, что прокололся. Ариадна была младше меня на два года, и всегда казалась милой и доброй девочкой, но только сейчас я заметил, что она повзрослела. И была далеко не дурой — тут же сообразив, что я чего-то не договариваю, сестрица насела с вопросами, и пришлось честно сказать ей, что распространяться о причинах, заставивших меня бежать с Магеллана и вернуться, я не могу.
— Ты как всегда, братец — таинственен и задумчив, — сказала она тогда, и добавила, — Если всё решиться благополучно, не забудь сообщить мне об этом.
На том мы и оставили этот разговор.
Спустя некоторое время из Солара вернулся Марк. Он на корню пресёк наши попытки узнать, что там делал, и велел «заткнуться и отвалить», так как ему нужен был «незамедлительный и очень долгий отдых». Собственно, этим мы и занимались почти два месяца — отдыхали, общались, и развлекались.
Те, кто проводит большую часть своей жизни рядом со своей семьёй, как правило, не ценят такие моменты — потому что они за многие годы превращаются в рутину. Мы же не виделись очень долго, успели соскучиться друг по другу, и даже не пытались скрывать этого.
Мы втроем часто проводили время за пределами Цитадели — на охоте, рыбалке, пляжах, в окрестных поселениях, или развлекались в дополненной реальности.
Я показал Марку и Ариадне «Икара», и надо было видеть восторг в их глазах (даже старший брат оказался заинтересован этим необычным изобретением, хоть и слышал о нем ранее), когда они смотрели, как я парю над башнями, или прыгаю с крыши на крышу как какой-нибудь кузнечик-переросток.
Вскоре Марка вызвал отец, и они улетели по каким-то важным делам. Мама забрала Ариадну в одну из систем Торговой коалиции, откуда вместе с ней собиралась направиться на Лебедя — так что я снова остался один. Не совсем, конечно — в Цитадели и за её пределами находилось большое количество моих родственников, но все они были для меня совершенно чужими людьми — двоюродные, троюродные и ещё более дальние братья и сестры, дяди и тети всех ветвей. Все те, кто был потомками десяти детей, рождённых от побывавших на Сигеру-Маоло. Более половины из этих людей носила другие фамилии, будучи де Пайле лишь по женской линии, а ещё четверть потомков и вовсе не имела — но все равно нас было до одури много.
Однако, среди всех этих людей я был одинок, и оставшись наедине со своими мыслями часто гулял по лесу, начинающимся сразу за лабораторными комплексами в западной части города — там было тихо, и я мог не опасаться встречи с кем-нибудь из своих родственников. Откровенно говоря, им тоже не были дела до одинокого отщепенца, у которого даже спутника не было.
Это, кстати, была одна из причин, по которой на меня изредка косились. Док пропал бесследно — а вместе с ним и большая часть записанных на стек воспоминаний. Конечно, я помнил всю свою жизнь — но уже не мог в деталях воспроизвести любой её момент. Отец и Марк предлагали мне установить нового спутника, но я отказался, хотя и понимал, что это глупо.