Техподдержка

Институт Шрёдингера в лице Олега Дивова, действующего на основании Лицензии на сотрудничество, и допущенный к секретной информации Читатель заключили настоящее Соглашение о нижеследующем:

1. Предмет Соглашения

Стороны обязуются не разглашать информацию и сведения, являющиеся конфиденциальными и ставшие известными в результате их взаимного сотрудничества.

2. Конфиденциальная информация

Конфиденциальной

2.1. Сведения о целях, задачах, инструментах, деятельности, контрагентах, расположении, структуре и персонале Института Шрёдингера.

2.2. Сведения о Войне Шрёдингера, ее концептуальные и стратегические особенности, оперативные и тактические инструменты, а также случаи и последствия ее практического применения.

2.3. Сведения о событиях, происходивших в Республике Лимпопо в 2049 году, включая, но не ограничиваясь, прямых и косвенных участников, рациональные, иррациональные и комплексные цели сторон, ход боевых действий, а также подробности боевого применения изделия БШМ-К «Избушка».

3. Ответственность Сторон

3.1. В случае нарушения Читателем настоящего Соглашения, он обязан возместить причиненные Институту убытки в полном объеме, для чего принимает на себя обязательство сотрудничать с Институтом по протоколу «Подпись господина Килроя» (см. Приложение А /изъято из публикации/).

4. Вступление соглашения в силу

4.1. Дальнейшее ознакомление с проектом «Техподдержка» подразумевает принятие Читателем данного Соглашения.

5 ноября 2049 года, пятница

профессиональный праздник: День военного разведчика

время: сразу после полудня

температура за бортом: +28 С, без осадков

Переходя небольшое болотце, Леха наступил на крокодила.

Крокодил в ответ не придумал ничего лучше, чем вцепиться ему в ногу.

Леха не сразу понял, что случилось. Левая нога вдруг заскользила; машина взвыла приводами, стараясь удержать равновесие, сделала еще шаг, другой, выровнялась и потопала дальше. Леха гнал машину в заросли, хотел уйти с открытого места, спрятаться, и вокруг башни уже смыкались зеленые кроны. Еще не лес, но укрыться можно. Застрять сейчас в болоте, едва оторвавшись и переведя дух, было бы просто гениально.

Железные лапы шагохода рассчитаны на родную непролазную грязищу, русскую народную всесезонную распутицу, однако трясина, она и в Африке трясина. Если влипнешь, сам не вылезешь.

Говорили, река пересохла, до сезона дождей еще неделя, тогда откуда здесь эта лужа – и куда вообще я иду?!

И чего я, блин, натворил?!

Одна радость: в спину больше не стреляют. Или не попадают. Когда попадали, звон отдавался во всем теле, и отчего-то наиболее остро – в пятой точке. Ушами Леха мало слышал: частично оглох, пока сам бабахал. Ну, что значит «сам», – машина отбивалась во все четыре ствола, умница-разумница, пока ее горе-пилот искал шлемофон. Через пару секунд мог бы уже и не искать.

Надо глядеть под ноги, приказал себе Леха. Автопилот держит общее направление и обходит препятствия, а я буду высматривать топкие места и следить, чтобы мы опять не поскользнулись. А то ведь рухнем на бок или провалимся в яму, застрянем, – и приехали…

Он наклонил голову и едва не ослеп: в нижней части виртуальных очков собралась лужица пота.

Глаза обожгло. Леха прорычал что-то нечленораздельно-матерное, сдернул очки на шею и попытался вытереть лицо. Не особо преуспел: рукав пиджака оказался мокрым насквозь. Как и всё остальное, включая пижонский галстук. Из-под шлемофона текло, и даже в ботинках хлюпало. В башне было, по ощущениям, градусов под пятьдесят. Оглушительно воняло перегретой гидравликой и пороховой гарью. Надо бы включить кондишен и очистку воздуха, но это нагрузка на аккумуляторы. Можно открыть люк, но как-то страшновато. И вообще боязно. И лучше бы слово «боязно» – забыть, если жить хочется. Стоит дать волю нервам, ты выскочишь из машины и убежишь, куда глаза глядят. Потому что машина – это мишень, очень большая мишень. Но бежать тебе недалеко – ровно до первой шальной пули. Или до первого хищника. Ядовитой змеи. Какой-нибудь, мать ее, анаконды.

Леха представил себе анаконду – и стало даже не боязно, а вовсе дурно. Зато расхотелось бросать машину. Выйти подышать надо будет, пока не потерял сознание от жары, но шаг вправо, шаг влево, и хватит.

Хорошая машинка, умница, подумал Леха. У нас с тобой задача проще некуда – переждать час-другой в стороне от событий. Пускай местные разберутся, кто у них сегодня победил, остынут и перестанут шмалять во все стороны. А мы в кустах отсидимся, и потом нас найдут, уже спокойно, без пальбы. Отличный план. За неимением лучшего.

Машина тем временем гудела, пыхтела и шагала себе дальше сквозь южноафриканский буш, держа экономичные пятнадцать километров в час, петляя между большими деревьями, ломая мелкие, хрустя кустарником, едва заметно раскачиваясь с боку на бок и назойливо пища каким-то датчиком. Писк звучал довольно зловеще и явно предвещал недоброе, только непонятно, что именно. Леха снова надел очки. По краям изображения мигало сразу несколько красных символов, и один из них опознал бы даже ребенок: индикатор разряда батарей. Почему до сих пор не запустился дизель? А если он вообще не работает?.. Отставить панику! Отойдем поглубже в заросли – разберемся.

Леха наконец-то поглядел вниз. Там равномерно переступали огромные стальные лапы, и на левой голени болталось нечто инородное. Он присмотрелся и тихонько взвыл.

За машиной волочился, крепко сжав челюсти, неплохой такой, метра на три с половиной, крокодильчик.

Вот на чем мы поскользнулись. Жалко, не раздавили.

Судя по всему, животное совсем не пострадало. Двадцатитонный шагоход мягко втоптал его в болото, а дальше оно, видать, с перепугу само прыгнуло – и вцепилось. Чтоб ты зубы обломала, рептилия хренова.