Телефон Доверия

Иванова Полина

dulce&dolor:

Реальность — слово, которого я всегда боялась.

Я села на край дивана и устало вздохнула.

грэйс шоу:

Как твои дела?

Когда мне уже захотелось заплакать, я услышала, как в комнате появилась мама Джастина. Она улыбнулась мне и медленно дотронулась до моей руки.

— Мне жаль, что такое произошло, не обижайся на него.

Я почувствовала, как завибрировал телефон и поджала губы.

Боже, Холли так похожа на свою маму.

И я не говорю сейчас о улыбках, волосах или глазах. Я говорю о том, что они обе обеспокоены тем, что выжили из какой-либо ситуации. В это сложно поверить, но я чувствую, что их мама страдает не больше меня и Холли.

—

Я уверена, что Холли хорошая девушка.

Некоторое время мы сидели в тишине, пока она не исчезла в гостиной, и я не осталась одна. На некоторое время я позволила себе забыться, а потом вспомнила про сообщение.

dulce&dolor:

сегодня мой брат приехал домой, а это означает, что его друг снова придёт. и мне будет больно. как обычно. он сказал, что ему жаль, что я не умерла. мне тоже жаль.

— Боже, — выдохнула я, — Холли!

Я совершенно не знала этот дом, но у меня было такое чувство, что моё сердце знало правильную дорогу. Поэтому я просто слушала его и когда дошла до двери Холли, то поняла это по странной табличке «посторонним вход воспрещён». Я сделала глубокий вдох, потому что знала, что впереди будет что-то такое, что заставит меня переживать. Это уже начинало меня съедать изнутри.

— Холли? — я постучала в дверь и выдохнула, когда услышала шаги по ту сторону.

Она открыла дверь, и я заметила, как дорожки слёз всё ещё скатывались по её щекам.

— Что?

Я показала ей профиль dulce&dolor и смогла заметить, как быстро эмоции сменяются на её лице. Сначала я заметила недопонимание, потом секундный шок, а потом она посмотрела на меня и начала плакать.

— Нет, — я хотела что-то сделать, но она быстро закрыла передо мной дверь, и я услышала, как она закрылась.

— Холли, я никому не скажу. Открой, нам нужно поговорить об этом, — но я больше ничего не слышала.

Я закрыла на мгновение глаза и закусила губу, почувствовав, как мне становится плохо. Это должно было пройти нейтрально, мы должны были приехать сюда, поддержать миссис Бибер, Холли, поговорить с отцом и уехать. Но теперь я знала, что у меня есть одна задача. Мне нужно спасти Холли.

— Холли, — выдохнула я и направилась в комнату, которая раньше принадлежала Джастину.

Когда я зашла в комнату, то заметила, что Джастин сидит на краю кровати и сжимает кончики волос. Мне не понравилось то, что случилось за несколько минут нашего прибывания здесь, поэтому направилась к Джастину, чтобы поговорить. Но он стрельнул в меня серьёзным взглядом, который предупреждал, что мне лучше уйти. Но я не могла это сделать. Не сейчас.

— Джастин, нам нужно поговорить, — тихо произнесла я, подходя к нему медленными шагами.

Он поднялся с кровати и сжал кулаки.

— У меня нет времени, мне нужно уехать.

Эти слова расстроили меня, я понимала, что Джастин был зол из-за очередной ссоры с Холли… но он нужен был мне. Прямо сейчас.

— У тебя нет времени, чтобы поговорить со мной?

— Блять! — выкрикнул Джастин, гневно осматривая каждый миллиметр моего тела. — Ты можешь просто заткнуться и свалить?

Эти слова больно бьют меня по сердцу, душа начинает сразу же сжимать его, чтобы успокоить, но мне так больно от того, что он только что сказал. Почему его слова так похожи на оружие, которым он меня убивает? Чувствую, как огромный ком образовывается в моём горле, я лишь хочу помочь каждому человеку, если у меня есть возможность. Поэтому я не сдаюсь и начинаю говорить:

— Джастин, я…

Я вспоминаю о том, что Джастин вчера признался мне в любви, и хочу думать о том, что всё будет нормально. Что это просто на несколько минут, а потом он успокоится. Мне нужно просто поддержать его, но у меня возникает такое чувство, что ему это не нужно. Он не нуждается в моей помощи, потому что думает, что справится сам.

— Боже, заткнись, пожалуйста! Я не хочу слушать тебя сейчас, понимаешь?

Слёзы обжигающе скатываются по моим щекам, капая на грудь и щекоча нос. Я стою и смотрю на свои руки, которые дрожат, пытаюсь прийти в себя хотя бы на несколько секунд. Боль медленно проникает под мою кожу и начинает сдавливать мои кости, которые просто ломаются от его грубых слов и взгляда, который прожигает меня. Я могу почувствовать, как моя душа начинает кричать и звать на помощь, но я одна. Всегда была одна и такой останусь. Сердце, которое недавно собрали воедино, начинает стучать с неистовой силой и пытается снова разбиться, чтобы ничего не чувствовать. Но моя душа обнимает его и шепчет, что всё будет хорошо.

— Блять, — выдыхает он, проходя мимо меня.

Я вдыхаю и начинаю плакать, потому что больше не могу сдерживать свои эмоции. Боже, я ощущаю, что ломаюсь с каждой секундой.

Скатываюсь по стене и обхватываю ноги, прижимая к себе. Вдыхаю, но позже понимаю, что мне трудно это сделать. Слышу тихие шаги, холодные объятия и мужской чужой аромат. Холли. Она здесь.

И я чувствую, что её тело тоже дрожит, это выводит меня из себя и мы начинаем плакать, обнимая друг друга. Она плачет из-за того, что больше не может выдержать боль, которую ей причиняют, а я, потому что люблю.

Не знаю, сколько проходит времени, но мы просто дрожим и держим друг друга в объятиях. Я могу ощутить какую-то связь, которая поддерживает моё эмоциональное состояние. Мы понимает друг друга и нам не нужно говорить что-либо.

— Я пахну им, потому что должна принадлежать только ему, — выдыхает она, и я напрягаюсь всем телом, чувствуя, как слёзы снова скатываются по щекам. — Это произошло, когда мне было двенадцать лет, тогда Джастин и познакомился с ним. Он старше меня на четыре года и… я была в ванной комнате, готовилась ко сну, а потом он вошёл. Он сказал, что если я кому-либо расскажу, то причинит мне боль, — моя душа соединяется с её потрёпанной, разбитой и ненужной для других душой.

— Холли, — выдыхаю я, но знаю, что она ещё что-то скажет.

Что-то такое, что причинит мне боль.

— Потом он нашёл предлоги, чтобы приходить сюда чаще, — я слышу, как её голос надламывается и начинает дрожать, — он трогал моё тело и говорил, что я красивая. Когда он ушёл, то меня вытошнило на пол… и… я чувствовала себя так отвратительно.

Я чувствую, что больше не могу сдерживаться и начинаю плакать.

— Я посмотрела в зеркало и увидела другую себя, — она всхлипывает и прячется у меня на сгибе шеи, — я увидела свои длинные волосы, которые были спутаны и испачканы спермой и кровью. И я стала их рвать на себе, а потом обрезала. Я стала резать себя, думая, что его это остановит. Что я прекращу быть красивой, но он бил меня за это. Потом я выкинула все свои розовые кофты и юбки, я стала носить вещи, которые смогли бы сказать людям «не подходите ко мне». Они думали, что я сумасшедшая, но мне просто было больно!

Тело Холли начинает дрожать, поэтому я крепче прижимаю её к себе.

— Он пришёл на следующий день и сказал, что я буду его, — она вдохнула и зарыдала, — он сказал, что я теперь его. Что всё моё тело принадлежит ему.

Я сжала зубы, потому что захотела просто закричать от такой боли, которую я сейчас чувствую.

— Он шептал мне, что я красивая, а я каждый раз смотрела на себя и меня просто тошнило. Он гладил моё тело и говорил, что я специально для него. Что я единственная, кто ему нравится. А потом он сказал, что я — его персональная шлюха. Однажды он хотел поделиться мной с друзьями, но… у меня получилось: они не захотели меня. Тогда я и поняла, что буду каждую секунду уродовать себя, только бы люди не прикасались ко мне.