Телеинтервью японской компании NET-TOKYO
Шрифт:
Но тем не менее японцы стоят на этой позиции, то есть свобода коллекция прав, и не только для молодого поколения, послевоенные поколения все такие. И после войны японцы решили не вооружаться. А теперь хотя и есть у нас свои военные силы, но официально считается, что это не армия, хотя это всё же армия; но японцы считают, что это безнадёжная армия.
Очень я понимаю тот духовный
Вот мы обменялись мнениями, и после этой беседы японцы, может быть, смогут лучше вас понять. У нас в Японии русская литература с давних пор пользуется большой популярностью, больше всех мировых литератур повлияла русская литература на японцев. У нас есть полные собрания сочинений Достоевского, Толстого, Чехова. К этому добавились ваши сочинения. И, поскольку я знаю, японские переводы - если не самые лучшие, то самые добросовестные. В чём бы вы хотели быть понятым в Японии?
Очень вы меня радуете. Я не думал, что русская литература повлияла на японскую жизнь и общество больше других. Для нас Япония - притягательная и загадочная страна. Но мы не можем похвастаться серьёзным пониманием Японии. Таких хороших и обильных переводов с японского у нас не было. Поэтому мне трудно представить себе современную японскую публику, и ход национальной традиции, а стало быть и степень возможного взаимопонимания сегодня. В каждом писателе есть нечто, слишком связанное с историей его страны, с его языком, с его нацией. Но обязательно есть нечто общее, особенно потому, что все мы втягиваемся в один и тот же великий мировой кризис. Это всегда главные психологические и духовные выводы. Обязательно есть они, и я хотел бы, чтоб именно они были восприняты японскими читателями. Во всех книгах они есть, но вот "Архипелаг", хотя рассказывает как будто только об Архипелаге, которого, надеюсь, в Японии не будет, но там много духовных выводов, сделанных на грани жизни и смерти, - выводов, очень пригодных для современного человечества. Не моих собственных, а выводов всех тех, кто там страдал.
Это, по-моему, миниатюра судьбы нашего мира.
В каждой книге главное - это духовный стержень, он раньше, может быть, сильно разнился у разных наций, когда они были отдалены, а сейчас всё более общий. Может быть, наш опыт будет небесполезен для Японии, может, обережёт вашу молодёжь от повторения ошибок века. Дай Бог.
У меня такое печальное впечатление, что, по всему ходу истории, едва ли японцы повернут свой путь к той цели, о которой вы говорите.
Вы думаете, нет?
Очень сложно будет это... японцы не могут понять...
Но тогда... придётся дорого заплатить личным опытом.
Верно.
Заплатят - и поймут, и повернут, но этот личный опыт может быть очень тяжёл, огромные жертвы несёт.
Поэтому предупреждаете, но что поделаешь?
Сколько можно, мы говорим из мира страдающего. Конечно, тем, кто страданий этих не знал, всегда трудно понять.
Но всё же будем надеяться на оптимизм, который у японцев есть... Но всё равно, наша речь из другого мира.
Дай Бог, она бы дошла не слишком поздно.
Телеинтервью японской компании NET-TOKYO (5 марта 1976).
– Снято в Париже приехавшей бригадой японского телевидения. Интервьюер Госуке Утимура - бывший военнопленный, сидел в советских лагерях. Вне Японии интервью не демонстрировалось и не публиковалось. Русский текст впервые напечатан в Вермонтском Собрании, т. 10, с. 277. В России впервые - "Независимая газета", 23.3.1991.