Телепорт.ru
Шрифт:
— Про это ничего не говорили. Не планируется. Хватит и премьера с них. Но ты сам понимаешь — кто ж про такое скажет заранее? Мы не планируем, а он возьмёт, и запланирует! Так что, давай бегом, переодевайся, в темпе, полчаса осталось всего!
— Не, — по-прежнему лениво ответствовал я.
Хефе на некоторое время завис, ожидая продолжения, но когда его не последовало, отмер сам:
— Что “не”?
— Не пойду, — и, наблюдая как потное лицо куратора начинает медленно краснеть, развернул: — Во-первых, мне переодеваться не во что. Ничего, кроме шортов-маек у меня всё равно нет, а менять на такие же — смысл? Это всё и так с утра надел чистое.
Шумно выдохнув
— А во-вторых?
Допив кофе и покатав самый вкусный последний глоток во рту, я ответил:
— А во-вторых, я в гробе эти ваши официальные встречи видал, ты уж извини. В конце концов — ну кто я такой? У меня даже должности никакой нет официальной! И вообще, чем меньше я мелькаю — тем лучше, нет разве? Давай я лучше тут посижу?
Хефе дёрнул стул из-за соседнего столика и уселся. На его лице явно отражалось его полное внутреннее согласие с подобной постановкой вопроса: лично ему я на церемонии не был нужен совершенно. Однако, он явно получил недвусмысленные инструкции, и они, конечно, пересилили:
— В списке персонала строителей станции ты есть. И на достойной позиции — даже предусмотрено твоё представление президентам. А насчёт костюма не беспокойся, давно прислали, уже должен быть доставлен к дверям номера. Ты когда выходил, не видел разве?
Я задумался, подняв глаза в потолок. Ну да, вроде было что-то такое в коридоре — какая-то вешалка на колёсиках, по типу отельной, и на ней висело что-то неопределённое в полиэтилене. Неужели это вот оно? Мрак.
Дальше я бодался уже больше для порядка: мне почему-то и самому вдруг стало любопытно — что это там за костюм мне подогнали? Вдруг интересное что-то? Вот если, к примеру, там тропический колониальный, белый, да с пробковым шлемом — так и ничего! Ради такого прикола я и официальную мутотень готов потерпеть с полчасика!
Но нет. Ничего интересного не случилось — костюм был самый обыкновенный. Серый, “с искрой”, одно утешение — сидел отлично. Ну, насколько я вообще могу судить: спец из меня откровенно невеликий. Но нигде не жало, не топорщилось, в зеркале я сам себе понравился, хоть, конечно, в рост посмотреться было и негде. Одна беда: так я и не сподобился научиться вязать узел на галстук. Ну, это не страшно — среди “группы товарищей” таких умельцев, уверен, каждый второй. Если не каждый первый.
Горестно вздохнув, заранее представляя себе жуткую жару на улице, я нырнул в яркий солнечный свет, как в омут.
Глава 24
Внутри круглого здания будущей станции атмосфера была откровенно нервной. Работяги, наряженные в самую лучшую, новую, отглаженную спецовку весёленькой ярко-жёлтой расцветки, дружно потели и довольно зло переругивались со своим руководством. Немногочисленные инженеры в костюмах выделялись безнадежным выражением лиц. Будущий персонал — напротив, пыхал энтузиазмом, и то один, то другой представитель норовил протолкаться в первую шеренгу — под начальственный взор. Впрочем, совершенно безуспешно — фсбшники своё дело знали на пять. Вот они-то и были островками стабильности, поскольку выглядели ровно так же, как и всегда.
Хефе, даром, что стоял к входу в зал ожидания спиной, моё появление учуял сразу же. Подскочил, по дороге просветив с ног до головы, словно рентгеном, улыбнулся натянуто, но с ноткой поощрения.
— О, ты вовремя, как раз вашу секцию инструктируем! — и поволок меня под локоток к группе людей в костюмах. С безнадёжным выражением лиц, ага. Кстати, я неправильно их отнёс их всех к инженерам-строителям — поспешил, таковых там оказалось лишь несколько человек. Остальные — технический персонал станции. Интересно, по какому тогда признаку сегрегация? Почему строители не с работягами? Было бы логично их туда — и каски белые на голову ещё. Неканонично выходит…
Впрочем, тут Хефе начал с нажимом что-то нашей группе втирать, ещё и ежесекундно дёргая меня за рукав — для пущего контроля за усвоением, так что, поневоле пришлось на него отвлечься.
Слава богам, накачка долгой не была, и нас довольно быстро оставили в покое. Повезло — работяги в своём углу, похоже, начали бунтовать, и основные силы секретчиков стянулись туда. Градус противостояния моментально снизился, от попугайских спецовочных войск до нас доносились только редкие эмоциональные выкрики “с утра стоим…”, “пожрать не дали…”, “туалет…”.
Тут я напрягся. С утра? Серьёзно? Покосившись на соседа, отказался от идеи попытаться что-то у них узнать — вряд ли они со мной откровенничать будут, я всё ж для них “москвич”. Начальство. Поискал глазами Хефе, но тот будто сквозь землю провалился.
А стоять, меж тем, становилось всё неприятнее. Да, кондиционеры вроде работали, но, похоже, не все: в зале становилось всё жарче. А с вентиляцией и вовсе что-то случилось — то ли сэкономили и решили не включать, то ли экономия вкралась ещё на этапе проекта. А как было бы здорово, стой эта станция на берегу моря: рамы долой, свежий солёный ветерок из открытых проёмов, м-м-м… Впрочем, чего это я: да нате! Ничего для народа не жалко! Сверху на разгорячённую толпу водопадом рухнул поток прохладного воздуха из порта Ла Гуайры — я открыл тоннель в точку в 50 метрах над кораблём, про себя хихикая и прикидывая вероятность залёта в портал какого-нибудь особенно невезучего баклана. Народ задышал, заозирался удивлённо, только вот где-то в стороне немедленно взвыла сирена, да и Хефе нашёлся моментом — с ошарашенным выражением на лице он яростно продирался ко мне через толпу.
Сообразив, что дело пахнет керосином, я окно немедленно схлопнул и для пущей верности ещё и отвернулся, изображая неподдельный интерес к противоположной стене. Люблю, знаете ли, стены. И посмотреть, и поговорить. Никогда ещё ни одна стена меня не отказывалась выслушать! И не перебивала ни разу. Оскорблений тоже можно не опасаться. То ли дело тот вот “собеседник“, что уже тянет меня за рукав пиджака с ядовитым шипением…
Опять повезло. Как-то связав в одно целое свежий воздух, сирену и невнятные взвизги Хефе в мой адрес, работяги взроптали совсем уж громко, и, сверкнув напоследок гневными очами, куратор свалил к ним. А мы остались перетаптываться с ноги на ногу. Только один из строителей украдкой показал мне большой палец.
– *-*-
Через два часа бессмысленного стояния в зале, я осатанел до последнего предела. Потому и не захотел сдерживаться, когда Хефе, с ужасно деловым видом пробегавший перед нами, технично уклонился от моей попытки поймать его за руку в процессе. “Всё будет, скоро!” — видите ли.
— Ну вот как будет — тогда и зовите, — проговорил я негромко в удаляющуюся начальственную спину.
А сам тут же, словно боясь услышать ответ, нырнул в “окно” в свой номер. По-прежнему держа в фокусе удаляющуюся фигуру Хефе. Параллельно, снова зацепив краем глаза зелёные кусты, зачем-то потянулся к ним всей своей сутью… чтобы мгновением позже разложиться во весь рост на сухой пыльной грунтовке.