Тело в плюще

Пейдж Кэтрин Холл

Звонок сестры застал Фейт в тот момент, когда она собралась на работу, в кухню домашнего питания на окраине Эйлфорда. Хоуп так разволновалась, что Фейт не сразу поняла, о каком таком «единственном в жизни шансе» идет речь. Выяснилось, что Барбара Бейли Бишоп, знаменитая писательница, собирается устроить у себя на острове встречу подруг по Пелэму и хочет, чтобы Фейт взяла на себя заботы по готовке. Всего, включая Фейт, будет десять человек. В свободное от исполнения обязанностей время она может считать себя гостьей — новый подход к прислуге и первый такого рода опыт для Фейт.

— Сам дом это нечто фантастическое. Ты только послушай: десять спален, все с отдельными ванными, спа, открытые и закрытые бассейны,

теннисные корты, сады, — с восторженным придыханием перечисляла Хоуп. — Не сомневаюсь, ты увидишь кухню своей мечты.

Первой реакцией Фейт была довольно циничная мысль о состоянии канализационной системы — Фэйрчайлды отдыхали как-то на островке у побережья Мэна, и она на собственном опыте знала, какой нагрузке подвергается септик, даже и без спа, при наличии нескольких ванн, — но очевидно Би-Би, как называли ее многочисленные почитатели, все просчитала заранее.

— Сейчас только январь, — продолжала обработку Хоуп, — так что у тебя куча времени, чтобы подготовить с Ники и остальными все мероприятия, запланированные на ту июньскую неделю. Занятия у Бена уже закончатся, его ты отправишь в лагерь, а Эми сможет поехать со мной в Амагансет. Ты же знаешь, как ей нравится возиться с малышом, а я этим летом, как и прошлым, собираюсь по большей части работать там.

— А Том? — печально напомнила Фейт.

— Ты прекрасно знаешь, что как только его групис прознают, что тебя нет в городе, они завалят беднягу своими ужасными запеканками и отвратительным хлебом собственной выпечки, который почему-то называют «здоровым». К тому же ваши друзья будут приглашать его на обед. — Хоуп выложила все это таким тоном, как будто судьба Тома вовсе ее и не волновала.

Фейт знала, что сестра права. Прислужницы Божьего представителя на земле, которых Фейт и Хоуп между собой называли «групис» [6] , сделают все возможное, дабы он не испытывал нужды ни в чем. В полной мере это относилось и к друзьям четы Фэйрчайдов. Пусть на дворе двадцать первый век, но если женщина в отсутствие супруга довольствуется «Лин Кузин» и «Отчаянными домохозяйками», то временно одинокий мужчина становится фокусом внимания и заботы всей прекрасной половины города.

6

групис — поклонницы знаменитости.

— В конце концов подумай о деньгах! — бросила последний аргумент Хоуп.

Вообще-то Фейт думала о деньгах. Думала с той самой минуты, когда Хоуп назвала сумму гонорара, совершенно астрономическую и по крайней мере вдвое превосходящую все то, что она получала до сих пор за разовую работу.

— Но почему ей нужна именно я? Ее секретарь сказал что-нибудь по этому поводу?

— Если будешь сама себя недооценивать, не жди похвалы от других, — наставительным тоном ответила Хоуп.

— Дело не в этом. Я себе цену знаю, но откуда ей обо мне известно? В городе я уже давно не работаю.

— Если верить ее секретарю, Оуэну, то именно поэтому она тебя и запомнила. Бишоп была на рождественском приеме в Стенстеде и еще каких-то мероприятиях, которые ты проводила, в том числе на приеме в Грейси-Мэншн. По его словам, на нее произвели впечатление твой фенхелевый суп и десертные шоколадные батончики.

— Манхэттенские пальчики. Да, получилось хорошо. Я добавляла яблочное пюре, чтобы они не засохли. Хмм, пожалуй, можно попробовать еще раз.

— У тебя будет такая возможность. В июне. Приготовишь их для Барбары и ее пелэмских подруг. Ты же знаешь, как я люблю встречаться с нашими пелэмскими девчонками. Те, конечно, постарше; думаю, они выпускались в шестьдесят девятом или семидесятом.

— Знаю, знаю, — вмешалась Фейт. — Выпускницы Пелэма это что-то особенное.

Пелэм

считался одним из старейших и самых престижных женских колледжей в стране, и любовь к нему со стороны Хоуп граничила с фанатизмом. Тем не менее факт оставался фактом: немалое число выпускниц заведения добились успеха — и прославили имя колледжа — в самых разных сферах жизни, от политики до телевидения. Фейт, посещавшая с детского сада исключительно заведения раздельного обучения, выбрала после школы обычный университет, но, бывая на встречах сестры с ее пелэмскими подругами, нередко думала, что может быть совершила ошибку.

— Барбара увидела твою фотографию в альманахе. Помнишь, я посылала снимки с крестин малыша Квентина? На одном из них была и его крестная, моя сестренка Фейт Сибли Фэйрчалд. Так что скажи спасибо Пелэму и мне!

Да, Хоуп все просчитала. Эта работа могла стать венцом картеры Фейт. Барбара Бейли Бишоп вела затворнический образ жизни. Никто, поведала сестра, за исключением агента и издателя, не знал ее настоящего имени. Никто даже не знал, где она училась. Писательница проявляла необычную щедрость в отношении колледжа, но ставила условием, что имя ее не будет раскрыто, так что пожертвования были практическими анонимными. Поклонники высказывали самые разные догадки относительно времени ее учебы, но никто точно не знал, кто именно из выпускниц Пелэма скрывается под именем Барбары Бейли Бишоп. По сравнению с ней даже Дж. Сэлинджер выглядел мужской версией Пэрис Хилтон.

Интервью со знаменитостью проходили под покровом секретности, как встречи с информаторами мафии. Мисс Бейли Бишоп держалась в тени, и даже фотографии автора на обложках книг представляли собой неясные, практически не меняющиеся год от года темные силуэты — классический профиль и вьющиеся пряди могли быть не столько творением природы, сколько результатом труда фотомастера. Она не совершала рекламных туров по стране, не посещала писательских конвентов, а если соглашалась ответить на вопросы журналиста, то либо по телефону, либо через доверенного секретаря. Официальной причиной такой скрытности называлось ее желание сохранить в неприкосновенности личную жизнь, поскольку в противном случае она просто не смогла бы появиться в общественном месте. И хотя Фейт считала такое подражание Гарбо перебором, у знаменитости, несомненно, были все основания опасаться толпы, которая собралась бы вокруг нее чуть ли не в любом уголке мира. Книги ее, соединявшие любовную историю с саспенсом, пользовались огромной популярностью и у мужчин, и у женщин. Она получила все возможные литературные премии в Соединенных Штатах, а ее романы сразу же по выходу занимали первые места в списках бестселлеров, где и оставались месяцами. Но более всего ее ценили в Европе, называя femme s'erieuseи ставя в один ряд с Марселем Прустом. В Италии и Франции Бишоп удостоилась всех мыслимых наград, и каждую осень литературные критики и широкая публика со вздохом разочарования отмечали близорукость Нобелевского комитета. Число симпозиумов и дискуссий, на которых знатоки горячо спорили по поводу цвета брючек-капри ее героини, увеличивалось год от года.

— Миллионы, если не миллиарды, людей пошли бы на убийство ради возможности встретиться с ней. Я просто не могу поверить, что ты еще колеблешься!

Фейт и сама удивлялась своей нерешительности.

— Ладно, я согласна.

— Вот и хорошо, — заключила Хоуп. — Я им так и сказала.

Гудок. Поезд приближался к переезду. Фейт увидела шлагбаум и вытянувшиеся за ним автомобили. Снова протяжный гудок. Любопытно, как меняется пейзаж за окном в зависимости от фокуса зрения. Смотришь вдаль — предметы легко распознаваемы; рядом же с рельсами все сливается в неясное пятно. В жизни наоборот. Мы различаем то, что перед нами, но не то, что далеко. Или нет?