Телохранитель для Евы
Шрифт:
— Вы не помните? — поднял вверх брови?
— Нет. А что вчера было? Почему я спал на полу?
Не помнит. Или симулирует…
— Она сама вам расскажет, думаю. Я сам толком не знаю ничего.
Измайлов кинул на меня колючий взгляд, взял портфель, накинул пальто и вышел на улицу. По-моему, он лжёт. Если лжёт, хочет скрыть, что всё помнит. Он начал нас подозревать. Это плохо.
Задумчиво допил остатки кофе, помыл чашку и поставил её сушиться. Почесал в затылке.
Если он нас начал подозревать, но молчит, то будет искать доказательства
Чувства к Еве? Тем более странно их проявляет тогда. Когда любишь, готов жертвовать собой ради неё. Измайлов же давит, унижает за безответность и равнодушие. Он себя любит, своё задетое эго лелеет, но никак не девушку. Ева верно сказала, она лишь игрушка в руках Измайлова. Какого чёрта он решил стать кукловодом? Вершитель судеб. А по факту — мерзкий тип, которого мужиком-то назвать язык не поворачивается.
Лишь бы он не раскрыл нас до побега. Как же всё теперь вырулить?
Ева.
Открыла глаза и никак не могла понять, что это за комната? Это же не наша спальня…
Потом вспомнила, что произошло вчера, и даже резко села, распахнув глаза. Снова накатил ледяной ужас, тело опять затрясло. Рука прижалась к губам.
Как же выходить теперь отсюда? Я боюсь Измайлов до паники и истерики. А вдруг он внизу?
Встала, походила по комнате. Привела себя в порядок, но из комнаты так и не решилась выйти. Лучше голодная и с жаждой, чем встретиться нос к носу с моим муженьком…
Забралась на кровать с ногами, и задумчиво смотрела в одну точку, положив подбородок на колени. Сколько же ещё будет продолжаться этот ад? Ян ведь не может везде ходить за мной, а в нашу спальню ему вообще вход закрыт. Там Родион Царь и Бог, и творит всё, что вздумается.
Из мыслей выдернул стук в дверь. Я напрягалась и вздрогнула, резко выпрямилась. Ручка опустилась, дверь отошла в сторону, давая зайти человеку за ней.
— Ты проснулась? — спросил Ян.
От сердца отлегло. Я шумно выдохнула и прикрыла глаза, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Три секунды, а я уже всё-всё успела передумать и попрощаться с жизнью, если это Родион.
Телохранитель подошёл ближе, сел на кровать рядом и взял в пальцы мой подбородок, подняв лицо вверх. Внимательно заглянул в глаза:
— Думала, это он?
— Да. Пришёл меня добить.
Неожиданно Ян нежно провёл рукой по моей щеке, успокаивая. Я снова вздрогнула, но уже от приятных ощущений. Он ещё никогда не проявлял ласку сам. Я снова закрыла глаза и утонула в этом мягком касании любимого мужчины.
— Не бойся. Он уехал уже.
— Ты его видел? — распахнула в испуге глаза.
Если речь заходит о моём муже, это всегда как снег за шиворот.
— Да.
— Что он сказал? — нервно перебирала я свои пальцы.
Если Ян сейчас скажет, что Измайлов его всё-таки выгнал, я не переживу. Я просто не знаю, что буду тогда делать. Дождусь, когда Ян увезёт отца, а потом… Даже вслух не хочу произносить такие грехи. Но выбора у меня мало. Лучше мёртвая, чем игрушка Измайлова.
— Он сказал, что ничего не помнит.
— Что? — подняла вверх брови. — Не настолько он был пьян. Если можно так сказать. Родион не страдает провалами в памяти.
— Вот и я так подумал, — Ян опустил руку с моего лица и взял в большие горячие ладони мои маленькие.
Мягко сжал. Так и остался сидеть, грея мои руки в своих. Как же приятно. Спасибо вам, небеса, за эти моменты. Это даже лучше секса… Ведь это любовь. То, что говорит Ян и что делает — разные вещи. Говорит, что не может ответить взаимностью, а потом защищает меня перед собственным мужем, нежит мои руки в своих пальцах. Ты врунишка, взрослый мужчина Ян.
Потом я переключилась на тему нашего разговора. Выходит, мой телохранитель тоже не верит во внезапную амнезию Родиона.
— Что это значит?
— Война.
Одно слово. И опять снег за шиворот, даже мурашки по спине побежали.
— Как война? Почему?
Ян немного подумал, подбирая слова. Потом поменял позу и начал объяснять:
— Я не уверен на сто процентов, я же не могу к нему в голову заглянуть и посмотреть, что он задумал. Измайлов славится непредсказуемостью, и от того его поступки кажутся ещё более сволочными и безбожными. Сейчас он мог начать подозревать, что между мной и тобой что-то есть. Теперь он наблюдает, или ищет доказательства. Но это не факт, он может и в самом деле не помнить — удар в кадык вещь серьёзная.
— И что будет, если он их найдёт?
— Сказать правду?
— Он… убьёт нас? — губы снова пересохли от страха.
Ян сжал мои ладони ещё сильнее:
— Я сделаю всё, чтобы этого не произошло. Но…возможно мне придётся убить его. Ты к этому готова?
— Ты думаешь, я стану жалеть эту скотину? — даже с некоторым возмущением воскликнула я.
— Не будешь? Все хотят жить, даже такие, как он.
— Да я буду рада увидеть, как гаснет жизнь в его безумных глазах урода. Ясно?
Ян даже усмехнулся:
— Оо… Какая опасная женщина Ева, я даже начинаю, наконец, тебя бояться в самом деле. А вообще-то, это вовсе не легко. Но ты должна быть готова к разным исходам этой ситуации.
— Может, мы успеем уйти отсюда раньше, чем он догадается? Давай сбежим! — заглянула в его глаза. — Вместе. Как только отец уедет.
— Мы пока не можем. Нужно ждать документы и нам, и твоему отцу.
— Сколько ещё ждать?
— Дня три-четыре. Я уже заказал, но так скоро только кошки рожают.