Телохранитель Каина
Шрифт:
– Я сейчас подумал: почему вы до сих пор хромаете?
– Больно, – пожал плечами Китайгородцев.
– Не уверен, – задумчиво произнес Потемкин. – То есть боль наверняка присутствует, согласен. Но не добавляется ли к ней боль, которую вы ждете? Когда-то, в первые дни после ранения, боль была сильной. Вам это запомнилось. И теперь каждый раз, ступая на эту ногу, вы подсознательно ожидаете сильной боли, как в самые первые дни. И хромаете сильнее, чем могли бы. А?
Он вопросительно посмотрел на собеседника. Ответа не было.
– Мне стало интересно самому, – признался Потемкин. – Может, попробуем?
Он явно загорелся этой идеей.
– Вы хотите меня загипнотизировать? – пробормотал Китайгородцев.
– Тут главное, чтобы вы сами захотели.
В гостиничном номере было тепло. Потемкин погасил свет, оставив включенным только тусклый ночничок в углу. Он усадил Китайгородцева на стул, сам сел напротив.
– Что вы чувствуете? – спросил Потемкин. – Опишите свои ощущения.
– Тепло.
– Не жарко?
– Нет. Тепло, хорошо. И еще я очень сильно устал.
– Но сейчас вы сидите на стуле и вам приятно осознавать, что день закончился.
– Да.
– Вам приходилось прежде присутствовать на сеансах гипноза?
– До встречи с вами – нет.
– То, что вы видели на моих сеансах, – это всего лишь эстрадное представление, и только. Оно очень сильно отличается от того, что у нас с вами будет сегодня. У нас с вами цель не позабавить публику, ведь здесь никого нет. У нас интерес научный, можно так сказать.
Китайгородцев не отдавал себе отчета в том, как постепенно растворяется напряжение, которое он испытывал совсем недавно. Было тепло и хорошо, в полумраке завораживающе поблескивали хрустальные рюмки на столе, благожелательный и равномерно льющийся голос гипнотизера обволакивал его.
– Я хочу сказать, – продолжал Потемкин, – что вы не будете спать. Гипноз – это не сон. Вы будете сознавать то, что с вами происходит, будете сохранять контакт со мной. Как вы считаете, у вас хорошее воображение?
– Я думаю, что да.
– Это легко проверить. Например, представьте, что у вас в руках лимон. Такой же-е-елтый, туго-о-ой… А теперь представьте, что его разрезали пополам, его выжимают, лимонный сок тече-е-ет… Ки-и-ислый… Вообразите вкус лимонного сока, этот сок у вас во рту…
Китайгородцев сделал непроизвольное глотательное движение.
– Очень хорошо, – оценил Потемкин степень внушаемости своего подопечного. – Теперь закройте глаза… Закройте… Держите их закрытыми… Слушайте мой голос… Думайте о сне… Вы устали, день был долгий, но теперь вам хорошо, сон – это хорошо, думайте о сне, и сон придет… Вам тепло… Вам нужен сон… Дыхание ровное… Ровное… Глубокое дыхание… Вы дышите глубоко и погружаетесь в сон…
Китайгородцев слышал каждое слово, но все остальные звуки уже проходили мимо его сознания. Голос гипнотизера был монотонным, слова текли так же неспешно, как течет вода в равнинной реке.
– Веки налились тяжестью, хочется это состояние длить и длить… Все глубже сон… Все тяжелее ноги, они наливаются свинцом, ни пошевелить, ни поднять… Сейчас я буду считать, и с каждой следующей цифрой сон будет все глубже и глубже, все тело будет тяжелеть… Ра-а-аз, два-а-а… Спа-а-ать… На цифре «десять» будет очень глубокий сон, очень глубокий… Три, четы-ы-ыре… Дыхание ро-о-овное… Пя-я-ять, ше-е-есть… Сон глубо-о-окий… Се-е-емь… Спи-и-им… Во-о-осемь… Де-е-евять… Сейчас будет очень глубокий сон… Де-е-есять!
Тело Китайгородцева заметно обмякло, но спинка стула не позволила ему упасть.
– А теперь я сделаю вам обезболивающий укол, – сообщил Потемкин. – Ваша раненая нога онемеет и не будет чувствовать боли какое-то время.
Он держал в руках обычную булавку.
– Вы видите шприц в моей руке, он полный, – говорил Потемкин. – Это обезболивающее средство, которое я вам сейчас введу. Ваша раненая нога сначала почувствует боль от укола иглы, но потом онемеет и уже не будет чувствовать никакой боли вообще. Итак, я делаю укол…
Он несильно ткнул булавкой в бедро Китайгородцеву, тот вздрогнул.
– Хорошо. Я ввожу лекарство, оно начнет действовать практически мгновенно, и вы это почувствуете.
Принялся ладонью поглаживать бедро Китайгородцева.
– Тепло, здесь тепло, вы чувствуете, это начало действовать лекарство. Боли нет. Нога онемела. Вы ее совсем не чувствуете. Боль ушла, и тяжесть ушла. Сейчас я снова буду считать до десяти, на цифре «десять» вы проснетесь, и никакой боли не будет. Вы не помните про боль… Раз… Два… Забыли про нее… Три… Лекарство действует… Четыре, пять… Я делал вам укол… Про укол вы помните, а для чего укол – забыли. Шесть, семь… Вы пробуждаетесь все быстрее и быстрее, уже недолго вам осталось… Восемь, девять…
Пауза. Резко:
– Десять!
Китайгородцев открыл глаза, но выглядел он сонным.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Потемкин.
– Нормально, – ответил Китайгородцев.
Язык еще не очень хорошо слушался его.
– Только я какой-то сонный.
– Здесь темно, – сказал гипнотизер. – Поэтому, возможно, вы пробуждаетесь не слишком быстро. Надо бы включить свет. Я попрошу вас, если вам не трудно. Выключатель у вас за спиной.
Китайгородцев медленно поднялся со стула и направился к выключателю. Дошел до него, включил, зажглись лампы в люстре.
– Хорошо, и я еще вас попрошу, – сказал Потемкин. – Пройдитесь, пожалуйста, до окна.
Китайгородцев не знал, для чего это нужно, но подчинился. Он прошел половину пути, вдруг увидел позабытую им возле стула палку, осознал, наконец, что обходится без нее и даже не хромает, и безмерно поразился своему открытию.
– Очень легко у меня с вами получилось, – сказал Потемкин. – Я даже не ожидал. А вы действительно никогда прежде не подвергались гипнозу?